Короче, люди средневековья стали объединяться в коммуны. «Коммунизм!» — только что крикнули из темных зарослей, но мы сделаем вид, что ничего не слышали. Кстати, мы подходим к первому историческому уроку — если уж ты вдруг решил стать выживальщиком, то надо не закладки с тушенкой и патронами в лесах делать, а спаянное сообщество организовывать. Или, вливаться в существующее. Я вот на днях в клуб настольных игр сходил. Хотя, вряд-ли это мне поможет при апокалипсисе…
Коммуны или другие всякие общества взаимопомощи, так или иначе, образовывались вообще везде, но в средневековой Европе особенно. И еще более особенно — в городах. Общины оказались эффективны перед лицом постоянных войн, эпидемий и неурожаев. Это хорошо иллюстрирует тот факт, что уже веку к одиннадцатому, всякие там Каркассоны неплохо так потеснили с пьедестала власти феодалов.
Если посмотреть на Италию версии X (десятого века), то мы можем насладиться чудной картографической идиллией. Сплошные королевства (остались после вторжений варваров в римскую империю) герцогства (остались после вторжения Византии в королевства варваров), княжества, маркграфства. Даже один маленький, скромный эмират африканских мигрантов, но не переживайте — они тут не надолго.
Лет через двести северная Италия вся, а остальная во многом, будет принадлежать городским общинам. Это само по себе противоестественно — ведь для того, чтобы властвовать, есть специальное сословие, спешу напомнить. Что еще ужаснее — североитальянские города будут богаты. Не настолько чудовищно и непредставимо богаты, как будут богаты веках в 14–15, но все равно, весьма и весьма богаты.
Что это значит? Правильно — эти подлые горожане должны быть наказаны.
На самом деле наказывали тогда вообще за все, начиная с момента рождения жизнь была сплошным наказанием. Как утверждала церковь — за то, что первый человек яблоки понадкусывал и листьями прикрывался. Но это не точно. Страдали люди от болезней, голода, холода, тяжелой работы и казалось бы, что когда тут еще и воевать, но велик человек и всегда найдет возможность пограбить ближнего своего…
Весной 1176 года в пределы Италии въехал авторитетный со всех сторон немецкий король в частности и император вообще Фридрих I, с громким погонялом Барбаросса. С собой он привел конкретных людей, с намерением простым и понятным — осчастливить Италию своим правлением.
Нагуглить пафосное лицо Барбароссы каждый может, почему-то его очень любили в третьем рейхе. Но я вам тут прижизненное изображение принес:
«Поймите», — думал про себя Барбаросса, — «Коммуны ведут к деградации общества, попиранию церковных догматов, содомии и, в конце концов, краху цивилизации». Но, поскольку вокруг него были одни спортсмены которые не умели читать, зато первые приемчики уже лет в шесть изучили, вслух он говорил:
— Городами Италии управляют купцы и крестьяне! — этого уже было бы достаточным поводом для продолжительной и жестокой резни для нормального человека, но для самых тупых Император все же добавлял. — И они не платят десятину своим сеньорам!
А города северной Италии к тому времени (12-й век) и в самом деле в большинстве своем управлялись всяким безродным сбродом, и действительно постепенно смогли победить в борьбе с местными феодалами. Хуже того, они и Барбароссе были не намерены в ножки кланяться.
Отсюда и конфликт.
Примерно так выглядели европейские рыцари в 12-м веке:
Силы сторон:
Защитники веры, императора и цивилизации:
Император Барбаросса, одна штука.
Трудно найти более упертого отморозка чем этот благородный господин. С ним старались не связываться — часть городов Италии перешла на его сторону. Я искренне восхищен этим человеком — он буквально прогибал реальность под себя. Наглый, нечеловечески упрямый и крайне токсичный — его, похоже, вообще никто не любил. Однако, в долгой и нудной борьбе за власть он добился титула Императора Священной Римской Империи, короновался в Риме, прижал к ногтю множество бунтовщиков на родине, полез наводить порядок в Италию (формально вассальную от Империи), и понаводил его так, что запомнился на долгие века. Но Барбароссу постоянно подводили то вассалы, то наемники, то союзники. Наверняка мороз и распутица тоже, просто про это источники не упоминают. Однако император не сдавался, снова собирал войска, снова нанимал наемников и снова, и снова наказывал итальянцев — короче, этот заход в Италию у Барбароссы был не второй и даже не третий, это был уже четвертый поход!
Впрочем, мероприятие неизменно собирало со всей европы довольно много желающих поучаствовать — Италия была все еще богата, там было чем поживиться.
Конечно, нам может показаться, что воровать у местных скот, одежду и мебель — занятие для рыцаря не благородное. Но нет, им вполне это дело нравилось.
В предыдущих походах Фридрих умудрился взять Рим, но не до конца. Поменять папу, но не вполне. Разграбить и разрушить кучу других городов (Милан даже дважды), но не навсегда… В общем, там такая Игра престолов, что мы туда лезть не будем.
Из того же времени растут ноги у вражды гвельфов и гибеллинов. Одни были за крепкую императорскую руку, другие за мягкую божественную длань Папы Римского. Или наоборот.
Понятное дело, что к 1176 году, о котором мы говорим, люди уже несколько озлобились.
Однажды, во время осады одного из итальянских городков, кто-то из войска Фридриха I (для друзей Барбаросса) придумал ловкий тактический прием — привязать к осадным башням пойманных в округе итальянцев. Ведь те, кто за стенами, не смогут стрелять в своих, а тем более, пытаться поджечь башни! Отличный план, надежный как…
Итальянцы перестреляли своих из арбалетов, облили осадную башню смолой и сожгли. А в следующий штурм вывесили на стенах пленников из числа императорской армии.
Короче, вся эта возня начала Фридриху Барбароссе всерьез надоедать, поэтому в четвертый раз он вторгся в Италию с серьезной силой.
Около тысячи всадников — как уверяют источники, и наверняка слегка преувеличивают.
Еще была тысяча пехоты — наверняка вооруженные слуги охранявшие обоз, в битве они себя вообще никак не проявили.
И тысяча человек из союзных Императору итальянских городов. По видимому, тоже всадники — вероятно, если с ними и были пешие, их просто не считали.
Скорее всего, число «активных сабель» у Барбароссы было примерно в районе 2000 рыл. И это много. Хотя приближенные к императору источники и напирают на малочисленность войск Барбароссы, не будем идти у них на поводу — по поводу численности армий мы еще поговорим в других главах.
«С весьма небольшим войском — 1,800 рыцарями и их свитой — явился впервые Фридрих в Италию, осенью 1154 года.»
Если бы Барбароссе и самому показалось, что двух тысяч всадников недостаточно, то уж наверняка за последующие, более чем двадцать лет непрерывной грызни, Барбаросса по этому поводу что-то, да предпринял. Двух тысяч всадников Барбароссе до этого момента вполне хватало для полного разорения и даже уничтожения одного из крупнейших городов того времени — Милана. И даже для похода на Рим и Неаполь — поэтому, несмотря на то, что мы сейчас не впечатляемся количеством людей, если их счет не идет на десятки тысяч, все же не думайте, что это местечковые разборки — Барбаросса вел за собой армию вторжения, пусть и с поправкой на раннее средневековье. И опасность над городами Италии нависла очень серьезная.
Противостоящие им силы:
Богохульники, еретики, содомиты:
Папа Римский — одна штука.
Ну вот как-то так случилось. Лично в этой заварушке папа не участвовал, но наверняка кастовал всякие стратегические заклинания из Собора Святого Петра, точно вам говорю.
Ломбардская лига — одна штука. Такой себе альянс итальянских городов, все так и норовили выпихнуть в бой вместо себя другого, а в лучшем случае дать деньгами. Но ситуация была серьезная, поэтому пришлось поднапрячься. Контингентов итальянских городов набралось до пяти тысяч. Возможно, до половины — конные. Пеших можно не считать, кроме разве что…