Флорентийцы в составе Лиги:
Маркиз Феррарский ___1200
Никколо да Толентино _1200
Лорд Фаэнцы _________1000
Аригго дела Такка _____400
«Сломанные копья» ____300
Форнаино да Бибиена __270
Галицио _______________180
Никколо Фортебраччо _ 210
Пехотинцы (?) ___150
Бартоломео да Гуальдо 150
Пехота Ломбардии ____600
В сумме всего всадников 8830 и пеших солдат 8000.
Армия герцога Миланского, впрочем, практически ничем не отличалась. Кстати, обратите внимание — Никколо Пиччинино, уже один раз столкнувшийся с ним в битве за Аквилу, ведет людей не меньше чем Сфорца. И прямо сейчас у них, внутри миланской армии, идет напряженное соперничество.
Аньелло дела Пергола _______ 1000
Никколо Пиччинино __________ 1200
Никколо Гуэрери да Мариотто _ 400
Граф Франческо Сфорца _____ 1200
Секко да Монтаньяно _________ 450
Кристофано даль Анджелио ___ 300
Гвидо Торелли ________________ 200
Сын синьора Лукки ______ 600
Оппезино д’Эльза _____________ 200
Граф Альбериго да Загонара __ 300
Копейщики пехотинцы ________ 400
Ардиционе да Каррара ______ 500
Все всадники складываются в сумму 8550
Пехотинцы и арбалетчики 8000.
Как видите, до 70 000 тысяч явно не дотягивает. Флоренция и Милан выставили примерно по 16 000 человек каждая. И у той и у другой стороны половина армии приходилась на пехоту. Армии Флоренции и Милана были бы примерно равны, если бы не венецианцы со своими почти 6-тью тысячами наемных и союзных кавалеристов. Всего, даже по этим, скорее всего сильно завышенным оценкам, на поле боя не могло сойтись более 40 000 человек. И тем не менее, в общем и целом, господа очевидцы по сути правы — похоже битва при Соммо действительно масштабнейшее военное столкновение за десятки лет. Может даже за сотни, если брать только регион Северной Италии.
Карманьола, у которого под личным баннером всего 120 всадников — показателен. Он ведь и в самом деле, в это сложное время, потерял деньги, влияние и сторонников. Вполне возможно вокруг него остались лишь наиболее преданные ветераны. Поэтому цифры уважаемого Джованни вызывают у меня некоторое доверие.
Поле боя:
Карманьола объединил войска и поставил лагерь в Сомме, (сейчас это Соммо-кон-Порто, часть муниципалитета Сан-Даниэле-По) и видимо взял оперативную паузу. Пока его люди немного грабили и отдыхали, «миланцы» выдвинулись его бить.
Карманьола окружил «по своему обыкновению» лагерь фургонами, кроме того, с одной стороны лагерь прикрывала очень широкая и глубокая лощина.
Ход битвы:
Утром 12 июля миланская армия атаковала укрепленный лагерь Карманьолы. Трудно сказать, почему бы это вдруг. Командующим был Карло Малатеста, лорд Пезаро, недавно назначенный герцогом генерал-капитаном. Как скажут потом, назначили его на эту должность по совету Франческо Сфорца. Я не уверен, что Сфорца был тогда достаточно влиятелен для того чтобы его советы принимались к исполнению.
Карло Малатеста трудно заподозрить в осторожности, но все же, атаковать с меньшими силами укрепленный лагерь опасного и опытного противника…
Похоже, дело было в том, что в армию Милана приехал сам… Филиппо Мария. По крайней мере, упоминания об этом есть.
За что я вам плачу, бездельники — как бы намекал взгляд жирного паука. Или даже не намекал. Кто его теперь знает. В общем, Карло Малатеста «полностью покрыл лошадь доспехами, а затем тканью, полностью украшенной золотом, такой, какой никогда больше не украшали», и лихо поскакал впереди. Ему было уже за шестьдесят и старые раны давали о себе знать, поэтому про «поскакал» я может немного погорячился. Но источники отмечают некоторую воодушевленность «миланцев», приписывая это, конечно же, личному присутствию герцога Филиппо Мария.
Подошли миланцы как-то неудачно. Именно с той стороны, где лагерь Карманьолы прикрывала та самая лощина. В источниках она то «яма», то «канава», но все сходятся на том, что она была трудно преодолима.
В принципе, вроде как на этом месте Карло Малатеста приказал остановиться. Возможно, чтобы пострелять, или выстроиться, или даже вовсе ждать атаки от Карманьолы, у которого было преимущество в силах.
И тут вдруг Сфорца закусил удила, не хуже своего коня, и кинулся в бой. Он увлек за собой еще нескольких горячих парней. Так, впрочем, говорят его биографы. А вот как рассказывает про начало битвы Джованни Кавальканти:
'…и там, вдоль канавы, он (Карманьола) поставил множество людей, чтобы препятствовать проходу врага… и колючие кустарники способствовали этому. За кустами он разместил восемь тысяч пехотинцев с арбалетами, копьями и другим вооружением'
Аньело делла Пергола, который противостоял Милану, был знаменит тем, что таскал с собой «бесконечное количество крестьян вооруженных топорами и кирками, с помощью которых он обычно расчищал свой путь посреди диких лесов или строил мосты для перехода через реки». Аньело, похоже, хотел отличиться. Он велел своим людям пригнать крестьян, чтобы те срыли склоны, сделав их пологими. И удобными для атаки конницей.
Увы, это не нашло понимании у пехотнцев Карманьолы и они начали убивать нонкомбатантов. Впрочем, оказавшись против безжалостных врагов впереди, крестьяне обнаружили еще более жестоких друзей позади — их гнали на убой с холодной расчетливостью:
«Аньело возвышался над мертвыми; и, не обращая внимания на раненых, он велел сбросить трупы в канаву; и сразу засыпать землей. И был такой отец, покрывавший сына; и тот сын, который покрыл своего отца; дядя — племянника, племянник — дядю, и один брат — другого; и так все было жестокостью и убийством…»
Так описывает Кавальканти бойню, которая стала для Италии на долгие годы нарицательной. Холодная жестокость Аньело и его людей позволила им так эффективно загонять крестьян в эту канаву, что канава «в одном месте почти заполнилась».
И тогда всадники Перголы первыми проехали через канаву и бросились в атаку.
Так или иначе, но миланцам удалось преодолеть ров. И на пространстве между фургонами и лощиной разгорелась яростная рукопашная схватка.
Некий командир конного венецианского отряда, судя по имени из Милана, (Антонелло да Милано) смог отличится, умудрившись обойти войска Карманьола и ворваться в лагерь. После чего, его «сквадра» (что бы это не значило) учинила не менее чудовищную резню плохо вооруженных слуг. Но теперь, это были флорентийские и венецианские некомбатанты.
Дела у Карманьолы идут не очень. Миланцы чудовищно эффективны. Они отбрасывают его пехоту от рва и прижимают к повозкам. Карманьола лично воодушевляет солдат, но тут сплоченный отряд из нескольких десятков храбрецов буквально продавливает строй флорентийских пеших наемников, и добираются до Карманьолы.
Карманьола получает несколько ударов и падает с коня. Над его телом вспыхивает ожесточенная рубка — его ветераны бьются насмерть, истекают кровью, теряют конечности, но отстаивают своего командира. Карманьола снова в седле и выведен в относительно безопасное место, но цена ужасна — его свита буквально уничтожена.
Тем временем, среди остального войска, разумеется, распространяется слух о том, что Карманьола убит или взят в плен.
Вдобавок, каждый мог убедится, что миланцы уже вовсю грабят обоз. Надо сказать, что за первым отчаянным кавалеристом, по проторенной дорожке, в круг повозок лезли все новые и новые мародеры.
Какая радость терпеть удары врагов, чья рать так зла, если есть вариант награбить у них добра?
Именно эту проблему Карманьола и посчитал наиболее серьезной. Он сплотил вокруг себя несколько сотен всадников и поехал отбивать обоз. Карманьола был признанный гений тактики. Скорее всего он все сделал правильно.
Антонелло да Милано (Антон из Милана) и в этот раз проявил себя человеком решительным и умным. Он сбежал с тем, что уже успел награбить. Под удар Карманьолы попали разрозненные шайки мародеров, которые пришли сюда ведомые алчностью а не офицерами. Как уверяют источники, таких хитрых миланский парней в кругу повозок, оказавшемся для них смертельной ловушкой, с набралось полтысячи.