Революционный романтизм и консервативные китайские устои превратили поколение ниспровергателей старого порядка в поколение девственников. Характерно, что первая настоящая любовь Мао стала разменной картой политических разногласий: пекинская студентка, в которую он влюбился, придерживалась более правых взглядов.
Зато следующей избранницей Мао стала «революционный товарищ» Ян Кайхэй. Она была дочерью университетского профессора, белокожая, с глубоко посаженными глазами. Они устроили пробный брак перед тем, как оформить свои отношения в 1921 году, после рождения их первого ребёнка. То, что их брак состоялся в обход родительского выбора, нарушало китайские традиции и действительно могло считаться революционным новшеством.
К началу борьбы против чанкайшистских гоминьдановских националистов в 1927 году Мао возглавил революционное движение. В целях безопасности он отправил жену и детей в глухой провинциальный город Чанша. Но через три года гоминьдановцы заняли его и арестовали семью Мао. Всю свою ненависть к Мао гоминьдановцы выместили на его жене. Оба малолетних сына Мао бежали в Шанхай, где они добывали себе пропитание на улицах. Младший сын, Аньцин, страдал заболеванием мозга, как предполагали, из-за пыток огнём, которым его подвергли в застенках шанхайской полиции как бродягу. Старший сын, Аньин, был убит во время американского налёта во время корейской войны.
Ещё при жизни законной жены Мао приблизил к себе «революционного товарища» Хэ Цзычжэнь, девушку, которую сам Мао описал как «привлекательную и чистую». Она говорила чётко и взвешенно. Её глаза — «два кристалла». Встреча с ней дала ему чувства «сладкие, как мёд».
Они поженились вскоре после смерти Ян. Мао был вдвое старше Хэ, и, вероятно, у них вскоре возникла проблема сексуального несоответствия.
Хэ была спутницей Мао во время Великого похода против гоминьдановцев в 1934 году. Он длился два года. Из шести детей Мао от Хэ выжила только одна дочь.
По окончании Великого похода коммунисты основали свою базу в древних пещерах в Яньане, и Мао стал приглядываться к другим женщинам. У него началась связь с Тинг Линг, подругой детства его жены Ян. Другой любовницей была Лили Ву, переводчица, которая как-то раз после интервью с западной журналисткой положила руку на колено Мао, говоря, что выпила слишком много. Справившись с замешательством, Мао взял её руку и сказал, что также выпил слишком много. Их связь продолжалась до тех пор, пока о ней не узнала Хэ, которая могла постоять за себя.
В 1938 году у Мао начались отношения с киноактрисой с более чем сомнительной репутацией, шокируя коммунистическую верхушку. Её имя было Лань Пин, или Голубое яблоко. Она изменила его на Цзян Цин — Лазурная река. Но некоторые называли её Лань Пин Гуо — Гнилое яблоко — из-за её ранних и неразборчивых любовных связей.
Цзян Цин родилась в трудной семье. Её отец был грубым человеком, мать была практически домашней прислугой и наложницей. Цзян Цин имела вереницу ухажёров до выхода замуж в 1930 году за сына торговца из Цзинани. Замужество продолжалось всего несколько месяцев. В семье мужа её сочли ленивой и выставили вон.
Вскоре после этого Цзян Цин встретила Ю Кивея, лидера местного коммунистического подполья. Они стали любовниками и жили вместе до 1931 года. Когда японская армия захватила Маньчжурию в 1931 году, Цзян Цин, уже подающая надежды актриса, блистала в некоторых антиимпериалистических пьесах. Когда националистическое правительство обрушилось на коммунистов, Ю Кивей был арестован, Цзян подалась в Шанхай, где она намеревалась сделать карьеру актрисы.
Путь к признанию пролегал через спальни продюсеров, влиятельных актёров и партийных чиновников. Мао не мог не заметить эту излучающую сексуальное томление красотку. Однако его смущала её репутация, и он пригласил актрису в институт марксизма-ленинизма, где он читал лекции. Она сидела в первом ряду и забрасывала лектора вопросами. Это был род любовной игры.
Цзян Цин решила заполучить Мао в мужья. Она развелась со своим последним мужем, оставила ему двоих детей и сосредоточилась на Мао. Позже она призналась: «Секс занимает лишь вначале, но что поддерживает интерес постоянно — так это власть».
Когда Цзян Цин забеременела, Мао объявил, что собирается развестись с Хэ, чтобы жениться на Цзян. Однако на это он обязан был получить разрешение у соратников по компартии. Те не одобрили выбор Мао и запретили развод.
В ответ Мао заявил: «Без Цзян Цин я не могу продолжать революцию».
Разрешение на развод Мао с Хэ было получено в 1939 году, когда Мао удалось убедить многих членов ЦК, что психика Хэ не вполне здорова. Хэ была направлена в Москву для психиатрического лечения, но улучшения её состояния не наступало. Затем её направили на постоянный отдых в комфортабельный дом в Шанхае, оплаченный правительством, но она так и не поправилась полностью.
Обязательным условием женитьбы стало обучение Цзян Цин в партийной школе. Заместителем начальника школы был Сан Шен, правая рука Мао. Цзян Цин не смогла обделить своим вниманием столь влиятельного человека.
Цзян Цин и Мао поженились в 1939 году. Они не заботились о свадебной церемонии или законном свидетельстве о браке. Достаточно было простого объявления о свадьбе.
Однако сплетни вынуждали Цзян Цин не показываться на глаза публики. Она стала идеальной коммунистической домашней хозяйкой. Доступ к власти по-прежнему происходил через секс. Она говорила всем и каждому, что Мао великий любовник, и всё его окружение знало, занимался ли он любовью прошедшей ночью.
Мао не мог долго любить одну женщину, особенно ту, с которой не сходился темпераментом. Уже к 1949 году между ним и Цзян Цин наступило охлаждение. В марте он послал Цзян Цин в Москву, а сам направился на Ароматные Холмы с актрисой по имени Ю Шань. Она была сестрой Ю Кивея, бывшего мужа Цзян Цин. Кивей не считал Цзян Цин идеальной женой вождя, который стал к тому времени правителем Китая. Его сестра была более культурной, цивилизованной и превосходила Цзян Цин по всем статьям.
Однако Ю Кивей неправильно оценил ситуацию. Мао отдавал предпочтение крестьянским девушкам. К тому же вернувшаяся из Советского Союза Цзян Цин быстро восстановила своё положение в домашнем хозяйстве Мао.
В том же 1949 году у Мао обнаружили простатит. Врач установил бесплодность его спермы. Он имел несколько детей от трёх жён, и старшему из них было пятнадцать. Следовательно, Мао стал стерильным в возрасте сорока пяти лет.
Мао Цзэдун был мнителен и болезненно подозрителен. Много лет у него служил парикмахер Ван Хой по прозвищу Большая Борода. Проверенный и преданный человек был обвинён в том, что намеревался убить Мао с помощью бритвы.
Мао Цзэдун вызвал брадобрея, который стриг и брил его чуть ли не три десятка лет, и предложил тому во всём сознаться. И действительно, тот бросился на колени и со слезами на глазах признался, что собирался убить вождя.
«Тогда почему ты этого ещё не сделал?» — спросил Мао. Ван Хой ответил, что ждал прихода гоминьдановских войск. «Но если бы они пришли, — сказал Мао, — то убили бы меня и без твоей помощи».
Мао потребовал, чтобы Ван Хой рассказал всю правду, и тот поведал, что во время допросов следователи лишали его сна в течение нескольких суток и вынудили возвести на самого себя напраслину, признаться в заговоре против Мао. А так как Мао Цзэдун панически боялся допускать к своему лицу нового человека с острой бритвой, он, убедившись, что Ван Хой предан ему как собака, без боязни вернул брадобрея.
О нравах, царивших в окружении вождя, говорит и то, что его покои прослушивались. Мао случайно узнал об этом, вызвал начальника охраны, секретарей и устроил всем головомойку. Тогда, чтобы успокоить «кормчего», ему стали внушать, что его, мол, прослушивали, дабы собрать материал для истории партии, На что вождь прорычал: «Так что, на меня уже собирают материал, чтобы очернить, как Хрущёв очернил Сталина?!» И приказал немедленно демонтировать подслушивающие устройства, а магнитофонные ленты сжечь.
Он, конечно, понимал, что приказ о прослушивании мог исходить только от руководителей самого высокого уровня, а мелкие сошки тут ни при чём. После этого он стал ещё более подозрительным и не доверял даже самым близким в своём окружении, тем, кто служил ему долгие годы.