— Сиди и не шелести, старик! — произнес второй парень в серой рубахе с длинными рукавами, застегнутой на все пуговицы. — Это моя кукла! На чужой каравай рот не разевай!
Водитель и охранник на передних сиденьях оживились, нащупывая травматы.
Парень с глазами-шарами перевел ствол на них и набычился, показав крупные, не очень ровные зубы. Второй парень предупредил:
— Не шуршать, иначе отправим к богу!
Ксения продолжала цепляться за дверь и с ужасом смотреть на Глеба.
— Что ему нужно? — спросил тот.
— Он выиграл меня в карты! — одними губами прошептала она.
Корозов вспыхнул, покрылся красными пятнами, повысил голос на парня:
— Вон! Отпусти девушку и убирайся вон!
— Не бухти, старик! — ответил тот, ломая лицо кривизной. Губы, нос, щеки, подбородок, глаза — все искривилось. — А то тебя пощекочем!
И дернул на себя Ксению:
— Зарежу как куропатку, кукла! Пошли!
Глеб заметил у него в руке нож, острие коего врезалось девушке под ребра.
От сильного рывка пальцы Ксении разжались, резкая боль под ребрами заставила подчиниться. Девушка закричала пронзительно и громко.
И тут на дороге позади синего авто круто застопорилась белая машина с заляпанными номерами, опустилось стекло и показалась рука водителя со стволом с глушителем.
В шуме мчавшихся автомобилей никто не слышал, как прозвучали два коротких хлопка. Пули прошили парней, напавших на Ксению. Те переломились напополам, как от сильных ударов сзади, и рухнули на асфальт. Только руки не выпустили ни ножа, ни пистолета. На их рубашках выступила кровь.
Дверь белой машины распахнулась, и оттуда громко раздалось:
— Ко мне!
Девушка, не решаясь ни ослушаться, ни подчиниться команде, раздумчиво медлила, бросая испуганный взгляд то на белую машину, то на Глеба.
— Считаю до одного! — разнеслось из машины. — Отправлю за ними!
Она как ужаленная сиганула к белому авто и скользнула в него. Машина сорвалась с места.
Все произошло так быстро, что никто не успел разглядеть стрелка.
Когда охранник Глеба выскочил наружу, белая машина ушла в переулок.
Корозов вылез из авто. Перед ним были два распластанных тела.
Одно неподвижно распростерто на асфальте лицом вниз, кровавое пятно на рубашке расплывалось посередине спины. Пистолет зажат в руке, вывернутой назад. Второе тело с кровавым пятном на левом плече рубахи и с ножом в правой руке стало шевелиться и медленно подбирать под себя ноги.
Глеб наблюдал молчком.
Наконец парень согнул их в коленях, оттолкнулся здоровой рукой от асфальта и привалился спиной к колесу автомобиля. Глаза лихорадочно вращались в глазницах.
Никола нагнулся над неподвижным телом с пистолетом. Пощупал пульс, поднял лицо, показал руками крест.
Охранник развел руками, показывая Глебу, что белой машины след простыл, и сунул травматы за пояс.
Никола переместился к раненому парню, наклонился над ним, чтобы оказать помощь, и в эту секунду неожиданно для охранника и для Глеба вскрикнул и повалился набок от удара ноги парня.
А тот вдруг отпрянул от колеса и подхватился с асфальта.
Охранник выхватил пистолет, потребовал:
— Финкарь на землю!
Но парень и не подумал выполнять его требование, крепче сжал в руке нож и затравленно осмотрелся. Рядом стоял Корозов. Водитель, ругаясь во весь голос, вскочил на ноги и изготовился к нападению:
— Ну, чмо, я тебе сейчас посчитаю зубы!
У парня левая рука обвисла, и сам он клонился в левую сторону. Но в горячке не чувствовал боли и ощущал неудобство лишь от того, что не владел одной рукой. И все же пытался сделать какие-то движения ею. Искривленное лицо было злым. Спина чуть сутулилась.
Все произошедшее для него определенно было полной неожиданностью. Из горла вырвался негодующий хрип. Надо же так угодить под раздачу: поймать пулю, едва не отправиться к праотцам вслед за своим напарником. Его вид показывал, что сейчас он готов на все.
Охранник снова выкрикнул:
— Ты что, оглох? Кому сказано, бросай ножичек!
— Не шелести, картавый! — выдавил парень. — А то я отсчитаю твои денечки!
Посмотрел на свою машину, стоявшую неподалеку. Между ним и ею маячила изогнувшаяся фигура Николы, готовая к прыжку.
— С дороги, моська, иначе пришью! — крикнул, глядя на водителя.