— Я разрешаю открыть два причала. Отберите всех женщин с детьми. Врачи пусть определят транспортабельность заболевших. И отправьте их на Землю.
— Слушаюсь, сэр! Отправлю всех к чертям собачьим!
— Так же, не к чертям, а на Землю, вы отправите всех, кого сюда доставили насильно. Но ни один человек, повторяю, Макрожер, ни один человек, добровольно сюда приехавший и не относящийся к указанным мной категориям, не должен покинуть Кокервиля.
— Ни один, сэр!
— В каждом отдельном случае, когда у кого-нибудь возникнет уважительная причина для полета на Землю, разбираться буду я сам. То же относится к желающим прилететь с Земли сюда. По-прежнему вся связь только через меня. Со стороны оставшихся гостей могут быть попытки возмущения и самовольного за хвата транспортных средств. Пресекать немедленно!
— На этот счет можете быть спокойным, сэр. Ни одной промашки с моей стороны еще не бывало. — Макрожер что-то вспомнил и, наверно, впервые в жизни покраснел. — За исключением вас, шеф, не сразу разобрался…
Но Лайт уже выключил его изображение.
Распоряжение об эвакуации части гостей было своевременным. После того как по приказу генерала Боулза все виды связи между Кокервилем и внешним миром были прерваны, бациллы паники стали охватывать один космотель за другим. Оторванные от штурвалов руководства гигантскими предприятиями, от биржевых курсов и прочей информации, председатели правлений и наблюдательных советов, президенты и директора всемирно известных фирм и банков, адвокаты, оставившие незаконченными сложнейшие и прибыльнейшие дела, бизнесмены высочайших рангов, вся жизнь которых была расписана по минутам, военные специалисты, привыкшие распоряжаться арсеналами смерти, — все вдруг оказались вынужденными бездельниками. Пустота, образовавшаяся в их мозгах, заполнилась самыми мрачными предчувствиями. В зависимости от темперамента и положения на иерархической лестнице, каждый по-своему приспосабливался к непривычным условиям жизни.
Только единицы из ближайшего окружения Кокера и Боулза, в той или иной степени посвященные в тайну «Прополки», терпеливо ждали развития событий и подтрунивали над перепуганными соседями. А большинство не желало примириться с нелепым режимом и пыталось выразить юбиляру не только свои теплые чувства. Но ни Кокер, ни Боулз к экранам не подходили. Секретари мэшин-мены вежливо, но упрямо повторяли одни и те же отговорки — ссылались на технические неполадки, мешавшие контактам с Землей, и призывали к терпению.
Чтобы утихомирить встревоженных гостей, были открыты дополнительные игорные залы. Тончайшие вина и крепчайшие коктейли можно было получить всюду, протянув руку к снующим самоходным барам. Синтетические наркотики в виде пилюль, аэрозолей, сигарет помогали переселяться в мир грез, погружаться в нирвану или состязаться в сексуальной неутомимости.
Но когда выступил Лайт, самые почетные гости Кокера решили, что не только их космическая резиденция, но и сама Земля сорвалась со своей орбиты.
Убийство Торна, самоубийство Боулза, сумасшествие Сэма VI повлекли за собой эпидемию подражания. Два генерала последовали примеру Боулза. Другие выбрасывались в космос или теряли рассудок, становились буйными, жаждущими крови, и мими приходилось изолировать их в специальные боксы. Не одну сотню бизнесменов свалили инфаркты и инсульты.
Гости Кокера завопили о противозаконности действий узурпатора, нарушившего основы демократического правопорядка. Они призывали на помощь полицию, армию, правительство — всю отлаженную машину, на содержание которой налогоплательщики тратили огромные деньга. Но истошные вопли никуда дальше стен космотелей не долетали. Самые энергичные бросились к причалам, потрясая чековыми книжками, расталкивая и сбивая с ног тех, кто послабее, но мими-пилоты не видели ни в чековых книжках, ни в поведении этих одичавших людей ничего разумного и даже не пытались разъяснять им, что движением всех катеров и транспланетных кораблей распоряжается теперь только диспетчерская Кокервиля.
Окончательно доконал элиту приказ Лайта перекрыть трубопроводы со спиртным. «Пусть пьют молоко и воду, — сказал он. — Может быть, начнут шевелить мозгами». Такое насилие над свободной волей свободных людей сначала привело даже к нескольким бунтам местного значения. Ломали мебель и посуду, крушили мэшин-менов. Однако, в конце концов, такое ограничение сервиса помогло. Знатоки и ценители коктейлей морщились и плевались, пригубляя отличное синтетическое молоко, но страсти у них поутихли, и буянить они перестали.
Все пришли к выводу, что такое безобразие долго не продлится, что нужно набраться выдержки и Земля вызволит их из варварского плена. Не могли же существовать банки, промышленность, торговля без хозяев! Хаос и анархия неизбежны. Пройдет день, другой, этот кошмар рассеется, и к ним придут на поклон.
Только в кемпе «два-бис» не было ни паники, ни отчаяния. Хью Плайнер долго не верил своим глазам, когда увидел Лайта, оставшегося живым и невредимым после путешествия по энергетическому лабиринту. Но потом примирился с противоестественностью этого факта и преисполнился чувствами безграничного восхищения и благодарности.
Узнав, что его собираются эвакуировать, как доставленного принудительным путем, он потребовал связать его с Лайтом, и между ними состоялся короткий разговор.
— Гарри! Я не хочу уезжать. Может быть, я тебе смогу еще чем-нибудь помочь.
— Нет, Хью. Спасибо тебе за то, что ты уже сдедал. А теперь тебе лучше быть на Земле. Представляешь, как беспокоятся о твоей судьбе близкие?