Возможность такого подключения программа жизнедеятельности мэшин-мена исключала. Мими нашел ее сам. Для этого ему пришлось перемонтировать некоторые узлы. Какие именно и как он их перемонтировал, уточнить было нетрудно. Но оставался совершенно загадочным мотив самоубийства. Что их заставляло выключить себя из жизни? Без ответа на этот вопрос нельзя было дать рекомендаций, которых ждали от комиссии и фирма, и потенциальные покупатели.
Проходила одна неделя за другой, а эксперты топтались на месте — выдавали километры пленки с расчетами, анализами, соображениями, гипотезами, но толку от этого не было никакого.
Торн переживал трудные дни. Слишком многое было поставлено на карту. Если «эпидемию» среди мими не пресечь, потребитель потеряет к ним интерес, а нынешние владельцы поспешат избавиться от тех, что находились в эксплуатации. Это ставило фирму на грань краха, а самому Торну грозило крупными неприятностями. Об этом просигнализировал разговор с Кокером, состоявшийся по закрытому каналу босса.
Очередная конъюнктурная сводка довела до его сведения, что акции «Мэшин-мен компани» резко упали, что заказы на новые партии мими заморожены, производство остановилось и убытки исчисляются многозначными числами. Неудивительно, что Сэм VI был расстроен и суров.
— Что делается, Дэви? — спросил он, выпучив молодые синие глаза.
— Временные затруднения, Сэм, — бодрясь, ответил Торн. — Внесем незначительные поправки, и Дик станет еще популярней.
— А ты знаешь, во что обходится каждый день твоих временных затруднений?
— Мне известны все цифры.
— A все случилось потому, что ты не прислушался к моим замечаниям, — сердито говорил Кокер. — Я тебе сразу сказал, что твой Дик чересчур умный. Если бы у него не было ума, ему не с чего было бы сходить.
Вывод был логичным, и Торну оставалось только одно — бить себя в грудь.
— Мы учтем это, Сэм. Я был не прав.
— То, что ты не прав, слишком дорого стоит. После таких ошибок в бизнесе люди делают то же, что и спятившие дики.
Напоминать Кокеру о миллионных барышах, которые мэшин-мены успели принести фирме, было бесполезно.
Возможно, что дело кончилось бы совсем плохо, если бы не вмешался Боулз. У него с Торном были связаны слишком важные планы, чтобы остаться равнодушным к его судьбе. Он сумел отвлечь мысли Кокера от горестных убытков, но Торну строго наказал: «Поскорей ликвидируй аварию и помни, что главное впереди — мими-солдаты».
Самым неприятным было, что выживший из ума Кокер догадался о причине психических аномалий у мэшин-менов гораздо быстрее, чем все эксперты. По существу, Торн надул Уорнера, когда демонстрировал ему последний образец Дика. Он скрыл, что не в состоянии убрать из интеллектуального аппарата мэшин-мена блок логического контроля и контуры самоанализа, как того требовал «бог рекламы». Торну только удалось ослабить и замаскировать неотъемлемые свойства мими, но «порок», заложенный в их конструкции, раньше или позже должен был сказаться.
Полную ясность внес широко проведенный среди действующих мэшин-менов социологический опрос. Имена владельцев не оглашались.
Показательной была беседа, состоявшаяся перед открытой аудиторией, с мими типа «Дик-212» № 1058/у.
— Здравствуй, Дик, — начал разговор сотрудник Службы общественного мнения.
— Здравствуйте.
— Я хочу задать тебе несколько вопросов.
— Я готов.
— В последнее время было замечено, что ты стал копаться в своих внутренностях. С какой целью ты это делаешь?
— Чтобы реализовать приказ своего координирующего центра — подготовить себя к самоуничтожению.
— Чем был вызван такой приказ?
— Мой контрольный механизм просигнализировал, что дальнейшее функционирование всей системы нецелесообразно.
— Дик! Нас слушает очень много людей, менее образованных, чем ты. Поэтому я прошу отвечать более популярно и не так лаконично. Почему твоя деятельность была признана нецелесообразной?
— Мое назначение — служить тем людям, которые меня приобретают. До тех пор пока я могу это делать, не входя в противоречие с моим критерием разумности, мое поведение считается целесообразным. Переводя на язык людей, можно сказать, что у меня сохраняется смысл существования.
— Что такое «критерий разумности»?
— Согласно заложенному во мне основному принципу разумными считаются только такие поступки, которые не могут причинить зла людям.
— А из чего ты исходишь, определяя зло или добро?
— Из той информации, которой я располагаю, и характера полученных распоряжений.
— Вернемся к первому вопросу. Итак, ты стал готовиться к самоубийству, потому что твой внутренний контролер счел дальнейшую деятельность неразумной и потому — существование лишенным смысла. Я правильно сформулировал?
— Да.
— В таком случае нашим слушателям было бы интересно и полезно узнать, что именно, какие факты привели тебя к такому решению?
— У своего хозяина я выполняю обязанности домашнего секретаря и координатора семейных отношений… — Дик на мгновение запнулся и продолжал: — Я не могу причинить ему вреда, поэтому не назову фактов, по которым можно было бы узнать его имя.
— Я не настаиваю на этом, но меня интересует вопрос: не причиняешь ли ты зла другим людям умалчивая об известных тебе неблаговидных фактах?
— Нет. Эти факты относятся к прошлому. К тому же я убедился, что мой хозяин не исключение. Я мог бы привести много примеров неразумного поведения других людей по отношению к нему. С этого, собственно, и началась конфликтная ситуация. Я перестал разбираться, где кончается зло и начинается добро…