– Ой, да заткнись! – Локи показалось, что он покраснел. – Я… не то чтобы волнуюсь… да хватит вам ржать! Просто…
– Ш-шш, – Герд закрыла ему рот ладонью и указала на дверь: поздняя проверка.
Когда все стихло, они, насколько позволяла нерасторопность Джета, прячась по мокрым кустам, пробрались к старой арене. Это был небольшой полуразрушенный амфитеатр всего на сотню зрителей. Посреди арены росло молодое деревце, упорно пробиваясь сквозь каменный пол. Локи видела в этом какой-то зловещий символизм. Иггдрасиль, выложенный по полу арены камнем, разрушен деревом живым.
Луна отражалась в большой луже у входа, но нога Штейна в тяжелом ботинке разбила ее на тысячи осколков.
– Ты опоздала.
Гиафа стоял на ступеньках амфитеатра, а яркий лунный свет разливался вокруг него, внушая странный трепет: только белки глаз сияли. Локи вышла на середину арены и подняла катары в приветственном жесте.
– Привела себе группу поддержки, Мелкая? – Гиафа медленно спустился вниз, не обращая внимания на бормочущую ругательства Леер.
– Мы пришли не трепаться, а биться, помнишь? – Локи приняла защитную стойку, закрывая лицо и грудь.
– Х-ммм, – протянул Кагерасу и положил руку на рукоять меча. – Мои условия ты, должно быть, уже знаешь, – короткий взгляд в сторону Герд. – Проигрываешь – убираешься из академии. Вместе со своими дружками.
– Что? – Штейн подскочил, но его сдержал Джет. – Так нечестно!
Локи почувствовала, как по хребту пробежала дрожь. Руки, словно плети, упали и повисли ненужным грузом.
– Я не согласна…
– Ты не можешь отказаться. Вызов принят.
– Но…
– Я знал, что ты жалкая слабачка. – Кагерасу убрал руку с меча и в притворном разочаровании коснулся пальцами лба. – Что ж, ты можешь поклясться Дому Гиафа в верности перед всеми, хотя не уверен, что такая, как ты, нам пригодится.
Локи скрипнула зубами от досады. Беспомощно обернувшись, она взглянула в лица приятелей. Леер растерянно прижала ладонь к губам, не зная, что сказать. Штейн отвел взор: для него вылететь из Биврёста значило поставить крест на всей жизни. Сжимая и разжимая кулаки и кусая губы, он качал головой, обмениваясь взглядами с Джетом.
– Если собралась драться – дерись, – спокойно сказал Гин, поправляя очки. – Соблюдай дуэльный кодекс. Докажи, что Ангейя не хуже Гиафы. – Он невозмутимо сел во второй ряд.
Лицо Леер прояснилось. Она схватила Джета за рукав и потянула в первый ряд.
– Не смей проигрывать, – буркнул Штейн, усаживаясь с Гином и сцепив руки за головой.
– Но почему? – Локи искренне удивилась такой резкой смене настроения.
– Потому что я тебе верю, – просто ответил Гин. Леер с Джетом закивали, а Штейн громко фыркнул.
– Как мило, – прервал их Кагерасу. – Так ты будешь сражаться или нет?
Локи еще раз обвела взглядом друзей – уже друзей – и решительно развернулась.
– Я атакую. Если выиграю, ты прекратишь свою грязную игру.
– Согласен. Это будет интересно.
Локи ритуально поклонилась и произнесла официальный вызов:
– Под ветвями Иггдрасиля я бросаю вызов тебе, Кагерасу Гиафа из народа асов.
Гиафа поклонился в ответ.
– Над корнями Иггдрасиля я принимаю вызов твой, Локи Ангейя из народа асов.
Катана и катары с чудовищным скрежетом столкнулись. Локи провела несколько ложных выпадов, проверяя противника, и Кагерасу с легкостью отразил простые атаки. Локи всегда рассчитывала не на силу, а на ловкость и быстроту, нанося молниеносные колющие удары и уклоняясь от контратаки. Катана пронеслась рядом с ее левой щекой, обдавая ледяным воздухом. Еще немного, и ей бы снесли голову. Расплавленная луна отражалась в гладкой стали, воздух наполнился скрежетом металла и тяжелым дыханием. Локи нравился сам процесс драки. Когда ты видишь противника как на ладони, читаешь его эмоции и познаешь его через бой. Кагерасу же был фехтовальщиком идеальным, как по учебнику, аж тошно становилось. Мама говорила, что варден может понять другого вардена через сражение. Узнав чувства соперника, можно познать его мотив и управлять им. Каге придерживался выверенного, безэмоционального стиля боя.
Выбив из рук Ангейи кинжалы, Кагерасу схватил ее за горло, вынуждая пятиться и упереться спиной в дерево. В его лице читалась усталость. Никто не мог его победить, никто не мог помочь. Просил ли он помощи? Что с ним случилось? Кто бы мог победить его? Его пропавшая сестра? Слыша словно из другого мира крики друзей, она вдруг ощутила пробежавший между ними холод, будто дунуло сквозняком с улицы. Зрение помутилось, задвоилось, утроилось, словно изображение в разбитом зеркале, окружающий мир побледнел и подернулся дымкой. Каге впервые за дуэль удивился, и Локи смогла направить его эмоцию в свою пользу.