– Гарм! – отчаянно прохрипела Локи, не надеясь без физического контакта даже приоткрыть Утгард. Но мир между ними послушно дрогнул, заставив Гиафу отступить.
– Как?.. – удивленно буркнул он, когда пес, сдавленно рыча и скалясь, повалил его на землю, неотрывно следя за каждым движением Гиафы. Локи тяжело дышала, цепляясь пальцами за кору. Когда пес исчез, Кагерасу неторопливо поднялся, вернул катану в ножны для удара и замер.
– У тебя прекрасный дух-хранитель.
– О-оо! Комплимент? – Локи нашла в себе силы сползти вниз по стволу, нащупывая в траве один из катаров. – Может, призовешь своего духа?
– Не думаю, что это потребуется. – Гиафа тряхнул головой, отбрасывая с лица длинные волосы. – Я прикончу тебя своими силами.
– Болтаешь много, – пробормотала Локи и, морщась от вспыхнувшей между глаз боли, призвала Гарма. Пес навис над Гиафой, вынуждая его опустить меч.
– Сдавайся! – устало сказала она.
В ответ он лишь тихо рассмеялся и сплюнул кровь, которая наполняла разбитый рот.
– Локи-иии!!! – воздух взорвался предупреждающим криком Леер.
Девушка едва успела отскочить в сторону от острых когтей змееподобного дракона. Точнее, запнулась о собственные ноги и грохнулась, спасая голову от неизбежного отделения от тела. Гиафа уже поднялся и встал перед нею. Лунный свет нестерпимо бил в глаза, обрисовывая тень огромного Ямата-но-Орочи. Для дракона этот был еще маленьким, всего-то метра два в холке.
– Гиафа, ты сбрендил? А если бы ты ее убил? – тем временем орала Леер, которую держал за пояс Гин. Джет помог Локи подняться, а Штейн спокойно встал рядом, загораживая их собой.
– Убирайтесь, – голос Гиафы презрительно дрогнул, растрепанные волосы налипли на лицо. – Это наш с Мелкой бой. Он вас не касается. Правила…
– Да плевать я хотела на правила, – зарычала Леер. – Эта девчонка нашла в себе силы противостоять тебе, когда все мы покорно смотрели.
– Что?.. – пробормотала Локи, приходя в себя. – Он прав, это наша дуэль, я разберусь…
– Вот вы где, нарушители правил! – резкий голос Киры раздавался от левого входа. – Что за бойню вы тут устроили? Гиафа, Ангейя!
Староста решительно направилась к ним со своим блокнотом для наказаний, но едва она ступила в круг амфитеатра, как все духовники вспыхнули, и духи разом появились на арене, тут же исчезая и сливаясь в один сияющий вихрь. Кагерасу, Локи и Кира на долгую минуту оказались в месте, наполненном холодом и тьмой. Реальный мир плыл где-то на краю зрения, с неба сыпались крупные хлопья снега. Гиафа завороженно поднял руку, ловя снежинку, и как-то восторженно, по-детски поймал взгляд Ангейи.
Мир вернулся в норму. У Киры подогнулись колени. Локи сделала несколько неуверенных шагов, стряхивая с себя снег. Холодное, ядовито-насмешливое лицо Гиафы исказилось. Он так и стоял с поднятой по-идиотски рукой; глаза его стали злыми.
– Что это было?.. – Штейн помог Кире встать.
Локи сделала несколько шагов Кагерасу навстречу, тронула за предплечье, хотела спросить, все ли в порядке, но в глотке пересохло, и слова не желали покидать рот. Он обернулся и взглянул на нее устало и пусто. Грубо сбросил ее руку, нагнулся, чтобы поднять катану, и, с трудом распрямившись, словно с камнем на шее, побрел к выходу с арены.
– Даже волк под дождем пахнет псиной, – громко прошептала Герд.
Глава 2
Ворон в очи бил выти волчьей
– Мать Ангейя-ас Скай, – низкий церемониальный поклон. Он всегда обращался к начальницам в старинной форме, противореча своему стремлению к прогрессу.
– Исполняющий обязанности Матери, регент Эгир-ас. – Старуха едва кивнула головой, отчего дряблая кожа на шее колыхнулась. Эгир Иргиафа, ныне Гиафа, мысленно проклял момент, когда ноги понесли его не через малый вход, как обычно, а именно по главной лестнице.
Утреннее совещание перенесли на завтра, и Эгир решил заскочить в Имин Рёг, забрать несколько папок с документами и поработать дома. День складывался прекрасно: солнечные лучи ярко озаряли витражи, разливались цветными узорами по мраморной лестнице и утопали в мягком ковре на ступеньках. Внешняя безупречность регента Гиафы-аса, его белоснежная рубашка, идеально сидящий костюм-тройка и дорогой плащ, его русые волосы с ноткой седины и аристократическая бледность будто были созданы для этого чиновничьего мира. Мира, где его боялись и где им восхищались. Мира, который он считал заслуженно своим, потому что отвоевал его у злобных ведьм. Но пора привыкнуть, что не бывает приятных дней.