- Леер, он ему врезал!
- Чего-оо? – Герд уставилась на нее, как на умалишенную. – Кто, кому, за что?..
- Этот… - Ангейя наморщила лоб, вспоминая. – Эгир-ас влетел в охотничьи, как дикий йотун, и со всей дури вмазал Гиафе.
- Его папаша? – Герд от удивления подпрыгнула. – Ну не хель себе… Прямо по лицу?
- Ага, - Проходящие мимо студенты с интересом взглянули на возбужденно жестикулирующую Локи, но Герд так на них зыркнула, что те словно в Утгард испарились. – А он такой: «Я просто упал, уходи». Что это значит, Леер, скажи мне?
- Значит, что Гиафа сына своего ненавидит.
- Это что из-за драки нашей что ли? – Локи от досады пнула камешек на дорожке, но не попала, а лишь чиркнула носком кеды по асфальту.
- Возможно.
- Ничего не понимаю, - пробормотала Локи, потом резко развернулась и собралась рвануть.
- Эй, ты куда?
- Но я ведь тоже виновата. Пусть и на меня злится.
- Ты, что - дура? А может святая? – Герд перехватила ее за шиворот и вернула в прежнее положение. – Не лезь в семейные дрязги, это не твое дело.
- Но… - Локи растеряно моргнула. – Я не хочу, чтобы из-за меня злился его отец.
- Не лезь не в свое дело, Мелкая. Твоя болтливая подружка права.
Они обернулись. Гиафа стоял перед ними. Нос разбух, а рядом с губой, на левой щеке, расплывался кровоподтек. Подошел к фонтанчику, смыл с лица кровь, но рубашка-то пропиталась насквозь. Достал из кармана платок, выронив оборванную фотографию.
Локи не могла представить, чтобы ее отец или мама взяли и ударили ее. Этот странный парень уже не казался ей злым или равнодушным. Сейчас он выглядел как мокрый затравленный зверек.
Локи подобрала фотокарточку: улыбающаяся темноволосая девочка в тренировочном костюме показывала язык кому-то на второй половине.
- Это Рейвен? Твоя сестра? – вопрос сорвался с языка сам, непроизвольно. Ангейя даже не поняла, почему решила, что это именно та самая Рейвен Иргиафа, о которой ни слуху, ни духу вот уже шесть лет. Каге вырвал карточку с такой силой, что часть осталась у Ангейи в руке.
- Не трогай мои вещи. Не лезь в мои дела. – Процедил он.
- Мог просто попросить, - Локи пожала плечами и положила кусок фото ему в нагрудный карман. – Наверное я все-таки дура, но мне тебя жаль, ледышка.
- Что?! – Каге схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. – Ты жалеешь меня?
- Да, Гиафа. – Локи стукнула костяшкой указательного пальца ему по лбу. – Я тебя не боюсь, не старайся.
Кагерасу отвел взгляд в сторону и повторил уже без злости, лишь из чистого упрямства.
- Не лезь в мои дела, Ангейя. И не думай, что это поможет тебе отвертеться от дуэли. Она еще не закончена.
- О, жду с нетерпением, - Локи подарила Гиафе свою самую сияющую улыбку.
***
«В апреле будет двадцатая годовщина «Нежной резни», устроенной Великим Домами в 1907 году. Напомним, что консорт Гиалп был убит в собственном доме, а с ним и три потенциальные Наследницы. Официальное расследование вскоре зашло в тупик, но Мать Гиалп публично обвинила в убийстве Дом Атла, что повлекло грандиозный дипломатический скандал, дошедший до вооруженных столкновений в Имин Рёге. Конфликт расколол Великие Дома на три лагеря: Гиалп поддержали Ангейя и Грейп, а Атлу Эйстла, Имд и Ульфрун. Дом Иргиафа до последнего сохранял нейтралитет. Несколько недель Матери ожесточенно разрушали город, пока Ринфе Игриафа не провела свое расследование и не приволокла хельского диверсанта. Так хрупкое равновесие было восстановлено. Матери принесли друг другу официальные извинения и восстановили Хеймдалль из собственных карманов. Казалось бы, вопрос был исчерпан, но хельский засланец повесился в камере, предварительно вырезав себе на груди кровавое око».
Скомкав дрожащими руками «Лист М.», Локи сунула его во внутренний карман куртки и выпрыгнула из трамвая.
- Глаз, Глаз, - бормотала она, пробираясь сквозь толпу: в выходной многочисленные студенты Биврёста выбрались прогуляться по улицам Хеймдалля. Этот город не нравился ей своей вычурностью, своей суетливостью и затхлостью. Привыкшая к небольшим поселениям Свободных земель провинциалка находила всю эту массу небоскребов давящими на психику великанами. День собирался быть теплым и солнечным. Воздух полнился музыкой из репродукторов и звоном приборов из первых летних кафе, обслуживающих туристов.
Дождавшись, когда трамвай прозвенит и тронется, Локи перебежала дорогу и некоторое время ошеломленно глазела по сторонам. Плотные прямые ряды домов, яркие вывески, чугунные решетки, ведущие во дворы, цветочные клумбы, пешеходные переходы, сонные нахмуренные коты, зевающие из окон первых этажей – все вело в центр, вглубь: к Имин Рёгу. Солнце пригревало спину и икры, маленькая сумка била по спине и бедру, катары чуть звенели в ножнах, приятно оттягивая перевязи. Локи вдохнула полной грудью, взглянула на себя в витрину кофейни, оценивая серьезность образа, и последовала по главной артерии к сердцу Хеймдалля.