– Сегодня на заводе собираются все арендаторы, – обратился ко мне Чебоксаров. – Ты, пожалуйста, поприсутствуй, а то у меня здесь очень много работы, да еще надо съездить проверить почки, что-то очень болят. Спать не могу.
– Шеф, мне нужно купить подарки, – сказал Аркашка, когда мы вышли.
– Мне тоже. Поехали, – я нащупал в кармане список.
В машине я попробовал закурить. Даже с закрытыми глазами мне это не удалось. Видимо, после пьянки страхи обостряются. Я опять позвонил Апрельцеву. Он опять был недоступен.
Передвигаться по городу было невозможно. Стоянки опустели, за покупками выехали все, начиная от пятнадцатилетних нимфеток и заканчивая подслеповатыми пенсионерами. Все матерились, сигналили и кишели, как муравьи, только бестолково.
Особая напряженка творилась в парфюмерных магазинах и в отделах бытовой химии. Мы с Аркашкой тоже не стали придумывать порох, остановились на духах, дезодорантах, так как «все воняют» и шампунях, потому что среди наших близких «лысых нету».
Памятуя о том, как дочь отшила меня с Дедом Морозом, я купил ей настоящие взрослые духи, чтоб не тырила у матери. Жене купил белье. В свете всех последних событий, более дебильного подарка, конечно, не придумаешь. В самый разгар толкучки позвонил Чебоксаров.
– Где Ольга? – спросил он. – Я хотел проверить почки. На работе ее нет. Сотовый не отвечает.
Интересно, прикидывается или на самом деле не знает? По моим расчетам, моя жена должна была позвонить ему в первую очередь.
– Она у матери.
Наверное, обрадует Кольку позже.
– Что-то случилось?
– Ерунда. Семейное дело.
Не дождется. Не буду ему ничего рассказывать.
Потом позвонил Полупан.
– Анисимов и Решетников сгорели сегодня в охотничьей избушке в пригороде. Не знакомы?
– Нет. Достал.
– А ты не груби. Это моя работа. Ты обязан отвечать. Чтобы помочь следствию.
– Дело закрыто.
– Как закрыли, так и откроем. В прокуратуре недавно на совещании его обсуждали.
– Давай без меня. Я скоро от слова «пожар» начну под себя ходить.
Полупан хмыкнул и отключился.
После того, как все имена в наших с Аркашкой списках были вычеркнуты, мы пообедали в турецкой забегаловке и отправились дарить подарки нужным людям. Долго мучиться нам не пришлось, потому что, слава богу, все начальство в нашем городе сконцентрировано в центре, при желании можно пешком пройти. Учитывая пробки, мы так и делали.
После еды мне стало совсем плохо, желудок натуральным образом кипел и рвался наружу со всем содержимым. В голове опять забухали колокола. Надо убить этот день, расстрелять из гранатомета, вычеркнуть из календаря, признать недействительным и прожить снова, когда-нибудь в другой жизни. Прожить правильно, чтобы можно было им гордиться.
Из канцелярского офиса позвонила Вероника и сообщила, что меня ждут на собрании арендаторов. Сам бы я на него не поехал, но раз Чебоксаров попросил, пришлось навострить стопы.
Почему-то собрание опять проходило в нашем торговом зале. Любителей помахать руками после драки оказалось немного. Друг напротив друга сидели Колодий и Гурылев.
– Автозапчасти и строители не придут, – сказал Гурылев.
– Они уже почти съехали, – подтвердила Колодий.
– Вы как? – спросил продавец бытовой химии. – Будете бороться, или тоже ту-ту?
– Пока не знаю, – ответил я.
– Да ладно, – вскипела хохлушка. – Говори правду. Не получилось у вас задушить узкоглазых. Великая Россия называется.
– Не получилось, – признался я.
– Я слышал, вы переговоры с вьетнамцами ведете, – поделился Гурылев. – Интересно было бы знать, на предмет чего?
– Ничего мы не ведем.
– Не ври. Он к вам приезжал, этот Хо Ши Мин долбанный.
– Просил съехать пораньше.
– А не получится так, что мы все съедем, а вы с вьетнамцами на месте останетесь? И будете капусту тут рубить.
– Ты за кого нас держишь? – возмутился я.
– За кого надо, за того и держим, – встряла Колодий. – Что-то вы, парни, темните.
– Я тут на всякий случай недвижимостью интересовался, – прищурился Гурылев. – Ну, думаю, мало ли. Присмотрел одно помещение. А когда жареным запахло, когда стало ясно, что вы кроме понтов ничего не можете, позвонил в агентство. Так помещение уже ушло. Не вы часом купили?
– В центре? Сто пятьдесят квадратов?
– Да.
– Мы, – не стал отпираться я.
– Я так и знал.
У меня зазвонил телефон.
– Я еду к вам, везу деньги, – сказал Нгуен.
Этого еще не хватало.
– Давайте встретимся у нас в офисе, – я назвал адрес. – Минут через пятнадцать.
– Что, вьетнамцы звонят? – съязвил Гурылев. Он, конечно, пошутил, но попал в точку.
– Угадал, – глупо хихикнул я. – Мне нужно идти.
– Счастливого пути.
– И вам того же.
Из машины я позвонил Ларисе, велел, чтобы она приготовила купюросчетную машинку и принесла ее в мой кабинет, и туда же провела вьетнамца, если он приедет раньше меня. Аркашка непонимающе лупал на меня глазами.
– Здесь полмиллиона, – Нгуен достал из одного большого пакета пакет поменьше. – Пишите расписку.
Лариса стала считать деньги, а я написал петицию о том, что взял у такого-то и такого-то деньги за произведенный ремонт помещения.
Лариса подтвердила сумму и унесла деньги в сейф, а я отдал бумагу Нгуену.
– У тебя на родине какая сейчас погода? – зачем-то спросил я.
– Жарко, – он помолчал и добавил: – И влажно. Я живу на воде.
– Меконг? – блеснул я эрудицией.
– Нет, от Меконга далеко. Я живу в море.
– На побережье?
– Нет, на острове. В море.
Меня прямо перекосило.
– На острове? Там песок?
– Не везде. Кое-где – скалы. Кое-где песок.
– А пальмы есть?
– Конечно.
Я затаил дыхание.
– Скажи, а у вас на острове случайно нет голубого озера?
– Есть, даже два. Только они не совсем голубые, скорее зеленые.
– А речка?
– Два ручья.
– И небольшой водопад?
– Тоже есть.
Я ничего не понимал.
– Скажи, а зачем ты оттуда уехал?
– Там очень хуево, – ответил он, не задумываясь, на чистейшем русском языке, без малейшего акцента, – очень, очень, очень хуево. Вы когда освободите помещение?
– Начнем сегодня, а дальше, как получится.
– Нужно успеть до Нового Года.
– Постараемся. У меня к тебе просьба. За тобой скорее всего остануться наши телефонные номера. Ты уж пожалуйста, попроси своих людей, чтобы они отсылали клиентов по нашему новому адресу.
– Если быстро уедете. Пока.
После того как он ушел, я позвонил Чебоксарову и сказал, что деньги на месте и их можно вносить в банк для проплаты взноса за недвижимость.
Он пообещал приехать в течение пяти минут и успеть до закрытия вечерней кассы.
– Ольга не объявилась? – перед отбоем спросил он.
– Я же тебе сказал, где она. Позвони к теще.
– Будь другом, сам позвони. Почки болят.
– Я с ними в ссоре.
– Что же делать?
– Позвони в больницу ее мордастым товаркам. Ты же их всех знаешь, они тебя проверят.
– Неудобно.
– Неудобно жопой рис перебирать. Тогда не ной.
Его тирада на счет моей жены не была похожа на дешевую инсценировку. Наверное, я все-таки ошибся, и между ними ничего нет. А то бы они обязательно были на связи.
Я еще раз набрал номер Апрельцева. Этот мудак напрочь отсутствовал.
Я позвал Аркашку и велел ему освобождать канцелярские склады. Аркашка тряхнул гривой и забил копытами. Ему не терпелось выслужиться. Из-под его ног полетели искры. Так и пожару возгореться не долго. Меня кинуло в пот, а наш главный зам по всем вопросам с пробуксовкой ринулся руководить переездом.
После стука в дверь вошла Лариса, она сказала, что звонили из приемной какого-то доктора со странной фамилией и просили напомнить, что в шесть часов, то есть через час мне нужно идти на прием.