Фред Кирш торжественно провозгласил, что становится менеджером Хайна тен Гоффа и что этого боксера как представителя Европы он доведет до матча за титул чемпиона мира. Киршу потребовалось пополнить свою боксерскую «конюшню» новым именем, и он выбрал подающего надежды Хайна тен Гоффа и, чтобы вложить заряд в бомбу его рекламы, организовал его победу над Геном Джонсом.
Ген Джонс очень тяжело перенес это поражение. Он никак не мог примириться с тем, что стал объектом махинаций и послужил рекламе боксера намного более слабого, чем он. Джонс думал о реванше и в первом же бою стал показывать зубы. Это произошло в период того же «европейского турне». Он боксировал с соперником, которого ему специально вызвали из Америки. Среди европейских боксеров для него уже не было партнера. Вызванный из-за океана Конни Рукс тоже имел шанс стать членом «конюшни» Кирша, и поэтому перед началом матча было оговорено, что Конни Рукс выиграет у Джонса. Так и был написан контракт, согласно которому Джонс получал установленную сумму за то, что даст себя победить.
Ген Джонс не мог простить своему менеджеру матча с Хайном тен Гоффом и, когда вышел на ринг против Рукса, забыл обо всех договорах и нокаутировал своего соперника через несколько минут.
Дело стало принимать нехороший оборот. Фред Кирш и его компаньон на этот матч, организатор встречи Геттерт очень разозлились. С этого момента Ген Джонс был уничтожен как боксер. Он не получил больше ни одной возможности для встречи на ринге, двери в боксерский зал были для него закрыты. Некоторое время его имя замалчивали, но потом он помирился со своим бывшим менеджером. Джонс слишком много знал о махинациях своих бывших хозяев, поэтому он должен был совсем уйти со сцены. Кирш дал ему небольшую сумму денег, достаточную для того, чтобы поселиться где-нибудь в провинции и начать там какое-нибудь небольшое дело. На ринг он уже больше не возвращался.
Ген Джонс мог бы добиться больших успехов. Это был очень талантливый боксер, каждый его бой доставлял настоящим ценителям бокса истинное наслаждение. К своей боксерской профессии он всегда относился добросовестно. Об этом свидетельствует и то обстоятельство, что он нашел в себе силы воспротивиться воле менеджера. К сожалению, за эту отвагу он поплатился всей своей карьерой.
Еще один метод закулисных афер родился в Америке, а оформился и достиг апогея в Европе. Это метод, когда о сценарии предполагаемого спектакля на ринге прежде всего информировали рефери. Судья на ринге, посвященный во все закулисные уговоры и договоры, состоявшиеся перед боем, исполнял роль своеобразного ведущего — он должен был помогать боксерам правильно исполнить их роли. Иначе говоря, если бой пошел вразрез с намеченным сценарием, то рефери должен сделать все возможное и невозможное, чтобы победил именно тот, кто должен победить по сценарию.
Несомненно, первенство среди подобных арбитров принадлежит немецкому судье Максу Пиппову, постоянному доверенному международной фирмы Энглерта и Геттерта. Макс Пиппов благодаря своему совершенно фантастическому бесстыдству, стал довольно популярной личностью. При его содействии на ринге разразился не один скандал.
Вот несколько примеров.
Способный западногерманский боксер Густав Шольц, ставший позже чемпионом Европы, начал свою карьеру с помощью этого рефери. Он боксировал против английского мулата Алекса Бакстона. Бой этот ничего хорошего Шольцу не сулил. Несколько раз в течение матча он побывал на полу. Но рефери Макс Пиппов четко знал свою задачу и выполнил ее на ринге искусно. Каждый раз, когда Шольц попадал в нокдаун, рефери вел счет настолько медленно, что это вызывало смех у зрителей. Это делалось для того, чтобы Шольц очнулся от нокдауна и мог продолжать бой. Но Пиппов пошел дальше, чем ему было предписано, и мухлевал не только с временем, но и со счетом. Это звучит как анекдот, но этот случай, как говорят, действительно имел место. Можете себе представить, что творилось с публикой, когда Макс Пиппов, вместо того чтобы, как этого требуют правила бокса, после девяти сказать «аут», спокойно продолжал вести счет дальше — одиннадцать, двенадцать и так далее до пятнадцати, до тех пор, пока пришедший в себя немец не смог продолжать бой. Это произошло в зале Эрнста Мекка в Гамбурге.