– Татьяна Александровна! – воскликнул Валентин. – Да вы бы только видели его квартиру! Настоящий шалман! Мебель и мебелью-то назвать нельзя, какие-то колченогие табуретки, из допотопного дивана торчат пружины, все остальное – тоже сплошной хлам. Штукатурка кусками отваливается. Вся кухня уставлена пустыми бутылками из-под водки и пива. Но это еще цветочки! Там и наркоты было порядочно, потом нашли «ТТ» с патронами к нему. А вы знаете, как брали этого Миху? Участковый Пустельников чуть было пулю не схлопотал, едва жив остался! Этот Шелухин, паразит, так отстреливался! Он вообще-то к тому же и психом оказался! Просто чумовой! Хотя нас в районном отделе и предупредили, что он непредсказуемый, что от него всего можно ожидать, но то, что произошло при задержании, просто ни в какие рамки не укладывается. Ну, вот сами посудите. Ему звонят в дверь, вежливо просят открыть. Участковый с группой был, говорит ему через дверь: «Михаил, открой дверь, разговор есть». Так этот отмороженный как начал палить из обреза! Хорошо, что Пустельников успел отскочить в сторону, иначе бы ему конец точно бы пришел. А ведь, Татьяна Александровна, это он, Пустельников, вычислил убийцу.
– Да? И каким же образом? – спросила я.
– Ну, он же знает, кто у него числится в неблагонадежных. Вот он и стал ходить по адресам и узнал, кто в ту ночь находился в подъезде, где жил Воротниковский. Он сначала сам поговорил с этим Шелухиным, а потом нам сообщил. Сказал, что Шелухин очень подозрительно вел себя во время разговора. Да точно, это он! Ему человека убить – как комара прихлопнуть. Он во время задержания был просто невменяемый, готов был каждого растерзать, как зверь!
– Каким образом они выяснили, что именно он убийца? – недоуменно спросила я. – Он признался? – Нет, конечно, наши стражи порядка проявляют бдительность и рвение – с этим не поспоришь. И вполне возможно, что они заподозрили мужика с суровым послужным списком в местах не столь отдаленных. Но для того, чтобы предъявить ему обвинение в убийстве… нужны более веские доводы, нежели «ошивался у дома». И даже «стрелял по полицейским». В деле ни слова об этом нет. К тому же убить из огнестрельного оружия проще, чем ножом в сердце. В сердце попасть, могу я вам сказать, вообще непросто. Чуть в сторону – и мышечный корсет или ребра и вместо убийства поверхностное ранение.
– Нет, не признался.
– Может быть, у него нашли армейский нож? Нет, я, конечно, могу согласиться с вами в том, что этот Шелухин мог убить Воротниковского, – сказала я, выслушав весьма эмоциональный рассказ Москвитина. – Но опять-таки стопроцентно не доказано, что убил именно он. Да, кстати, а вы обнаружили в квартире Шелухина хоть что-то, что имеет отношение к совершенному, как вы утверждаете, именно им преступлению? Я имею в виду, какие-то личные вещи, принадлежащие Воротниковскому. Или перчатки, в которых был преступник. Кстати, по предположениям следствия, он был в перчатках или стер за собой следы? Ведь, если следы, в смысле отпечатки пальцев, так и не были обнаружены, то Шелухин должен был натянуть перчатки перед тем, как зарезать жертву. Но, вы знаете, мне как-то с трудом верится, а если честно, то совсем не верится в то, что наркоман будет возиться с перчатками. В его обкуренную голову такая мысль не придет однозначно.
– Татьяна Александровна! Нашли мы вещественное доказательство того, что убийство Воротниковского – это дело рук проклятого нарика Михи! – воскликнул Москвитин. – Мы нашли его старую вытертую куртку с заклепками. И на ней, похоже, есть следы крови. Экспертиза сейчас выясняет. А сосед, который обнаружил убитого, сказал, что как раз в такой куртке с заклепками какой-то мужик торчал около двери Воротниковского. Вот с другими вещами дело хуже обстоит. В его берлоге практически никаких вещей нет. Но куртка-то есть!
– Но вы же понимаете, что на одной только куртке доказательную базу не построишь? – Я внимательно посмотрела на него. – И вы не ответили: что там с отпечатками?
– Воротниковского, его соседа Кондратьева – в тамбуре. Только Воротниковского – в квартире. И все.
– Значит, предположительно, преступник был в перчатках, – заметила я. – Перчатки у Шелухина обнаружены? Или это все доказательства, которые можно ему предъявить?
– Перчаток нет… – задумчиво пробормотал парень. И добавил более воодушевленно: – Да будут еще доказательства, Татьяна Александровна, будут! Наркоманы, они же непредсказуемые. Вот, допустим, сказал что-нибудь Воротниковский Михе или посмотрел как-то неодобрительно – ну, и все! Тот сразу за нож и схватился. И никакого повода не надо. Наркоманы, они такие! – еще раз повторил стажер.