– Полагаю?..
– Что ж, – пристав поднялся, передал постановление Маковею. – Это тот случай, когда моя миссия закончена, не начавшись.
Раздраженно глянул на обескураженного руководителя группы:
– Надеюсь, наши договоренности в силе хотя бы в части?.. Если уж другое организовать не умеете.
– Да, да, – пробормотал Маковей, не в силах оторваться от магического листка. – Но как же это? Ведь действовали по закону. Три месяца с момента невозврата долга истекли. Катенька перехватила документ.
– Суд ссылается на дополнительное соглашение, которым кредит был продлен. Но ведь соглашения мы в «Нафту» не передавали. Откуда же это стало известно суду? Она пристально посмотрела на Хачатряна. – Я?! Да вы что? – Хачатрян перепугался.
– Копию допсоглашения суду передал я, – выручил его Коломнин.
Маковей подскочил, растопыренная кисть его ухватилась за собственное сердце, будто вывинчивая, и, окровавленное, отбросила в сторону:
– Вы?! Чтоб вы сдали банк?! Кто угодно, но чтоб вы?!
– Что значит «сдал»? Я в банке не работаю, – Коломнин оказался в перекрестье взглядов. – Вчера по факсу направил заявление об увольнении. Так что можете передать Дашевскому, что вас принимал вице-президент «Нафты».
– Но, Сергей Викторович, почему? Ведь вы, считай, заработали такую премию, что… – Маковей, припомнив об астрономической, по его мнению, сумме контракта, сбился. – И так вот, разом отказываетесь!
– Да что ему теперь эта мелочевка, Паша? – тонкая усмешка змеей скользнула по Катенькиным губам. – Господин Коломнин отныне на иной уровень нацелился. Рассчитываете, Сергей Викторович, крупно поживиться? Наслышаны, как вы тут обаяли вдовушку.
Коломнин потемнел.
– А что, неправда? – закричала перетрусившая Катенька. – А ты, Пашка, дурак дураком! Тоньше надо было все делать. Предлагала же предъявить стандартный иск, описать здесь все для начала, чтоб не рыпнулись. А потом и обанкротили б не спеша! Нет, все шумного успеха хочется. Разом. Вот и получил по носу.
Маковей насупился. Пожалуй, только теперь до него окончательно дошел смысл происшедшего: банкротство сорвалось. То есть ему, Маковею, придется вновь возвращаться в банк не солоно хлебавши и объясняться, почему предложенный им план быстрого захвата «Нафты» провалился. И Маковей проникся острой неприязнью к человеку, выставившему его на осмеяние:
– Торжествуете, Сергей Викторович? Так вот при всем моем уважении (при этом пассаже Коломнин скривился), вы встали на пути у банка. И не заблуждайтесь: никакой вы для нас не вице там президент. Отныне вы перебежчик. И мы докажем вам, что никому не позволено безнаказанно предавать банк. Пусть сегодня вы выгадали еще месяц…
– Полтора, – непроизвольно уточнил пунктуальный Хачатрян.
Гневным взглядом Маковей затолкал ему несвоевременную реплику назад в глотку.
– Полтора месяца конвульсий ничего не решат. Но когда мы вернемся, то выметем из-под вас все! Тогда вы поймете цену предательства. Надолго не прощаюсь!
Кивнув, Маковей решительно шагнул к выходу, неловко споткнулся о ближайший стул.
– Все! – повернулся он. Потряс длинным и сухим, как карандаш, пальцем. – Вплоть до вот этого последнего стула.
И, отбросив его в сторону, стремительно вышел, едва не ткнувшись лбом в косяк.
Следом все с той же усмешкой разочарования вышла Целик.
– А что я мог сделать? – проходя, пробормотал Хачатрян.
– Обидчивый мальчик. Крепко мы грохнули по его самолюбию, – Коломнин подбадривающе улыбнулся Богаченкову. – Теперь всей громадой навалятся. Не страшно, Юра?
Тот, не отвечая, выдернул из карандашницы ножницы, достал пластиковую карточку сотрудника банка «Авангард» и неспешно, смакуя, перерезал ее пополам.
Рубикон был перейден.
Раскрылась внутренняя, замаскированная под цвет обоев дверь, и из комнаты отдыха вышла Лариса. Сочувственно потрепала Коломнина за вихры, деликатно провела ладонью над головой Богаченкова, стараясь не растрепать редкую, вдумчиво уложенную расительность.
– Ну что, перебежчики, кое-как отбились? Может, поехали отметим победу? Как раз в центре новый японский ресторанчик открылся. Давно я суши не пробовала.
– Некогда отмечать, – отказался Коломнин. – Да и нечего.
– Вот это похоже на правду, – грустно согласился Богаченков. – Выиграли мы пока всего лишь полтора месяца. Но как только истечет официальный трехмесячный срок с даты невозврата, ни один суд не откажет им в иске о банкротстве.
– Дальше все зависит от того, как мы это время используем, – Коломнин потащил к себе чистый лист бумаги, заставляя тем остальных подсесть поближе. – Главное, на чем следует сосредоточиться, – немедленно начать скупать долги компании.