— И все равно. Я тоже верю, что найдем. До сих пор хожу по улицам и всматриваюсь в лица.
— Что значит?.. Для чего?
— Как для чего? Я же киллера этого в лицо видела. Разве не говорила?
Коломнин помотал головой:
— То есть тогда и он видел, что ты видела?!.. Ларочка, но ведь тем более, — раз ты можешь опознать, ты опасна. Уезжать вам надо!
— Ни-ког-да! — губки ее сложились в знакомую ему упрямую складку. — Во всяком случае, пока не раскроют убийство. И не уговаривай. Это не прихоть. Просто для меня это будет, как отпущение. Да и не забывай, Настя в школу пошла. Не могу же я ее вытаскивать посреди учебного года.
— Значит, нет? — потерянно пробормотал Коломнин.
— Значит, подождем, — она мягко приобняла его. — С ума сойти. Еще какие-то полчаса назад все обыденно, беспросветно. И вдруг — ты! Сережка мой!
От этого «мой» Коломнина захватила волна нежности. Он задохнулся.
— Господи! Да мы уже почти час как удрали, — увидевшая циферблат его часов Лариса подскочила, спешно достала помаду. — Внизу наверняка спохватились! Вот что: я сейчас же выйду к служебному подъезду и — домой, а ты минут через десять спустишься к гостям. Понял?
— Я другого не понял: когда увидимся? — буркнул раздосадованный внезапным преображением Коломнин.
— Не знаю. Мне надо подумать. Сама позвоню, — она подхватила косметичку. — Все-все! Без поцелуев. Я губы намазала.
Какое-то время слушал он приглушенные шаги по коридору: Лариса шла на цыпочках. Затем спустился в банкетный зал.
Вечер был в ущербе. Многие разошлись. Оставшиеся выглядели вялыми. Опьянение в них все больше вытеснялось усталостью. Лишь Казбек Мамедов, забравшись на эстраду, о чем-то горячо договаривался с утомленной певицей — прямо на глазах сидящей безучастно поодаль Зульфии.
Ни ухода, ни возвращения Коломнина, похоже, никто не заметил. Единственно — Мясоедов, энергично жестикулировавший перед полусонным Хачатряном, зыркнул в его сторону и, к немалому облегчению Симана, устремился к московскому гостю.
— Ты куда это пропал?! — возмутился он, как бы само собой перейдя на ты.
— Да так, прогулялся, — замялся не готовый к натиску Коломнин. Но по счастью причина его отсутствия Мясоедова на самом деле не интересовала.
— Прогулялся он, понимаешь. А я тут нервничай!
— С чего бы?
— Потому что по жизни ответственный и перед Фархадовым за тебя отвечаю. Ты все-таки наш гость.
— Гость?! — искренне удивился Коломнин. — Я вообще-то сюда по работе приехал.
— Вообще-то! — с чувством передразнил Мясоедов. — Тоже удивил — работать он приехал. А мы здесь интересно что делаем? Так вот я тебе скажу: работа — это как раз «в частности». А если говорить о «вообще», так тут главный смысл — «жить».
Полнокровное лицо его озарилось вдохновением.
— А что есть наша жизнь? Я тебе скажу: путешествие из «ничто» в «никуда». Вот и нужно проводить время в пути с комфортом.
— Да вы, погляжу, философ.
— А ты думал — сибирский валенок? — рослый тучный Мясоедов приблизился вплотную и словно ненароком припер Коломнина к стенке. — Тоже, знаешь, кой-чего заканчивали. И потом скажу: на моей должности не быть философом — это сбрендишь. Знаешь сколько вопросов в компании на мне завязано? Ого! Утром начни, к ночи не кончишь. А ответственность? Салман Курбадыч, он с виду добренький. А чуть проколешься и — спишет. Вот и нахожусь в перманентном напряжении. А у тебя что, не так?
— Бывает, — нехотя признал Коломнин.
— То-то что! Я в тебе сразу родственную душу определил. И в нашем с тобой режиме любая возможность расслабиться — особое благо, — Мясоедов, проверяясь, крутнул вокруг головой. Доверительно навалился сверху, обдав горячим перегаром «Киндзмараули» с луком. -Потому и предложение имею: прямо сейчас ныряем в одно местечко. Очень достопримечательное. Сауна, то-се. Девочки штучные. Если насчет конфиданса опасаешься, то даже в голову не принимай — обеспечен. Как тебе мысль?
— Мысль понятна. А потому спасибо, — Коломнин, больше не скрываясь, с усилием освободился.
— Спасибо — да?
— Вообще спасибо. По жизни. А в частности, отоспаться хотелось бы, — Коломнин нашарил глазами Хачатряна. — Симан, не уходи! Подбросишь до гостиницы.
— Я к тебе со всей своей открытой сибирской душой. А ты вон как по мне. Ну-ну, — Мясоедов непритворно обиделся. Даже полные губы задергались.
И на прощальный поклон Коломнина ограничился ироническим кивком головы.
Через полчаса Хачатрян подвез Коломнина к центральной местной гостинице с гордыми неоновыми буквищами на крыше — «Roiale palase otel». Понять, какими корнями переплелась сибирская глубинка — вековое пересечение каторжных этапов — с какой-либо из королевских династий, было бы затруднительно. Должно быть, название стало плодом коллективных размышлений. Собрались, прикинули, чего не видели в этом ушлом, повидавшем все и всех городе и пришли к выводу, что не было здесь, пожалуй, разве что королей да дворцов. Тут же пробел и восполнили.
Зато отстроили гостиницу на совесть — не поскупились нефтяные компании, скидываясь на место для приема вип-гостей. Так чтоб не стыдно было и перед королем, если все-таки паче чаяния заглянет. Во всяком случае над фасадом призывно сияли пять звездочек — надраенные, будто солдатская пряжка.
Да и внутреннее убранство гостиницы соответствовало высшим стандартам. Отсюда, спустившись по мраморной лестнице, естественно было бы ступить на мостовую Женевы или на Елисейские Поля. Но не в Томильскую жижу. Впрочем ничего этого падающий от усталости Коломнин не заметил. Добравшись до зарезервированного полулюкса, он попытался тут же завалиться в постель, но в дверь энергично постучали, и в номер ворвался непривычно возбужденный Богаченков.
— Вас поджидаю, Сергей Викторович. Ишь какие хоромы! — он пробежался блуждающим глазом. Приподнял и поставил ночной светильник в форме пузатой фарфоровой вазы. — Слушайте, я тут расценки увидел. Знаете, на сколько мой одноместный тянет?
Он сделал предвкушающую паузу:
— Сто пятьдесят долларов в сутки. Так-то. А уж ваш-то!.. Как расплачиваться будем? У меня всего командировочных… Нас что, подкупают?! Может, съедем, пока не поздно.
— Уймись, Юра. Пребывание наше оплачивает не «Нафта», а филиал. И это нормальный уровень приема, предусмотренный банковскими нормативами. Если б сюда приехал Дашевский, его б разместили в трехкомнатном люксе за тысячу долларов. Слышал пословицу: «По одежке встречают»?
— Да слышал, — привыкший селиться в небольших гостиницах со стоимостью номеров четыреста-пятьсот рублей, Богаченков все не мог успокоиться. — А мини-бар! Там ведь чего только не понапихано. Тоже оплачено?
— Тоже, тоже, — Коломнина тянуло в сон. — Все! Не принимай в голову. Завтра в десять нам предстоит встреча с Фархадовым. Так что выспись — мне твоя свежая голова понадобится.
— Это что получается? У нас в банке тридцать управлений. Даже если взять по пять командировок в месяц на управление. Да плюс вице-президенты. Это ж никакого бюджета не хватит, — неодобрительно качая головой, Богаченков вышел. Но едва принялся Коломнин погружаться в сон, как в номер вновь забарабанили. И это вновь оказался Богаченков. На этот раз босой, обмотанный банным полотенцем Богаченков. Потрясенный вид его заставил Коломнина сдержать раздражение:
— Что еще приключилось?
— Там это, — Юра склонился. — Горничная пришла. Спрашивает, готов ли я, чтоб она разобрала постель. И улыбается эдак. Должно быть, подослали?
— Хорошенькая?
— Да ничего. Как раз сейчас постель расстилает.
— Тогда все в порядке. Входит в стоимость номера.
— Как это? — Так это. Иди — и владей!
— Вон какая, оказывается, бывает жизнь, — ошеломленно пробормотал Богаченков, выталкиваемый из номера. — Но я все-таки так не могу. Даже не знакомы.