— Момент, — успокоил ее Дмитрий. — Что-то не так, отец? Ознобихин сказал, что ты в курсе.
— Это точно. В курсе, — Коломнин приподнял протокол, протянул адвокату. — Приношу извинение за накладку, но этого подписывать мы не будем. Просьба передать мне документ на управление компанией.
— Но, отец, — Дмитрий растерялся. — У меня жесткое указание.
— А у меня указание не выполнять твоих жестких указаний. Переведи, что сказал.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — поколебавшись, Дмитрий перевел.
— Ноу проблем, — несколько удрученная напрасной работой женщина разорвала лист на глазах присутствующих. Тут же достала красочно оформленный бланк, скрепленный сургучными печатями.
— Это сертификат, подтверждающий, что на сегодня ты единственный владелец компании. Второй экземпляр остается у адвоката.
Подтверждающе покивав, госпожа Маркус извлекла из стола огромный, начиненный бумагами конверт и с той же приветливостью на лице протянула Коломнину, что-то разъяснив Дмитрию.
— Понятно. Здесь накопившаяся почта с момента создания компании. В основном банковские выписки. За все время никто из владельцев их не затребовал. Госпожа Маркус просит тебя или взять конверт с собой, или перебрать в соседней комнате, а потом вернуть. В принципе на это можно не тратить время, — добавил от себя Дмитрий. — Денег в компании нет. Единственная ценность — акции «Руссойла». Так что советую вернуть эти пустые бумажки на базу и — поехали отсюда в темпе вальса. Успеем пару часиков поваляться на пляже. А то как-то неумно: приехать на Кипр и не увидеть толком моря.
— Я все-таки пролистаю. Впрочем очень скоро, перекладывая одну за другой однотипные бумажки, Коломнин убедился в правоте сына: все это были ежемесячные банковские выписки, с удручающим постоянством напоминавшие, что счет компании пуст и сух, как кипрская земля.
Больше из привычки к тщательности Коломнин механически долистал последние, двухгодичной давности выписки, отодвинул от себя пачку, потянулся, разминая затекшие члены.
— Все? Успокоился? — поднялся замаявшийся в ожидании Дмитрий.
— Как будто, — И тут что-то запоздало царапнуло в его мозгу.
Он вновь приподнял последние отброшенные выписки, перевернул аккуратненько, будто прикуп на рисковый мизер потянул, и — впился глазами. Еще раз судорожно перебрал. Ошибки не было: на каждой из них фигурировала цифра ни много ни мало в три миллиона долларов. Сначала приход на счет компании, потом два месяца деньги оставались на счете и, наконец, — счет обнулился.
— Когда Ознобихин передал компанию банку?
— Понятия не имею. А что? Что-то не так?
— Пошли к адвокату, — Коломнин подхватил последние выписки.
При виде входящих Анри Маркус моментально скроила радушную улыбку, готовясь проститься. Но Коломнин как раз менее всего был расположен расставаться.
— Переводи. К сожалению, кроме сертификата, никаких других документов по компании я не имею. Поэтому прошу госпожу Маркус ознакомить меня со всеми предыдущими передаточными актами. В частности, учредительными документами и протоколом, по которому господин Ознобихин когда-то передал «Хорнисс холдинг» банковской структуре — «Авангард финанс».
— О, кей, о, кей! То ваше право, — Маркус достала папку, перелистала, в двух местах заложила закладки. — Это единственные экземпляры. Поэтому господин Коломнин должен ознакомиться при мне. Если нужно, мы снимем для него копии.
— О, кэй. Сэнькью, — Коломнин почти вырвал из ее рук папку, нетерпеливо распахнул. То, что он увидел, поразило на порядок сильнее, чем обнаруженные перед тем выписки.
— Перевести? — Дмитрий потянул папку к себе.
— Фамилии и цифры читать сам умею, — Коломнин загородил текст: куда поспешней, чем того позволяла вежливость.
— Дело хозяйское, — сын обиженно отстранился.
— Вот что, Дмитрий, — задумчиво произнес Коломнин, глядя прямо в глаза насторожившемуся адвокату. — Я прошу госпожу Маркус срочно вызвать в офис переводчика, которому она безусловно доверяет. Услуги оплачу лично.
— Так у тебя в распоряжении есть я. Или?.. — Дмитрий засопел.
— Парень, тебе лишние проблемы нужны?
— А тебе? — Не понял?
— Чего не понять?! Не знаю, падре, что ты тут надыбал. Но вижу, пошел в разгон. Ты же лучше меня понимаешь — «Нафта» все одно обречена. Просто без шансов. Лезть против стремно — самого заметут. А в банке у тебя сейчас все в шоколаде: должностнуха завидная, «бабки» крутые. Так вот оно тебе надо?
— Надо. — Тогда объясни. Может, и мне надо.
— А вот тебе чрезмерная информация и впрямь ни к чему. Так что садись на первый же самолет и мчи отсюда. Если Ознобихин спросит, почему уехал, скажешь, — выгнал. Поссорились у адвоката.
— Да мы и не мирились, — Дмитрий сделался угрюм. — Что ж, напрашиваться не буду: чужие так чужие.
Коломнин следил, как, ссутулившись, идет он к выходу походкой, невольно воспроизводящей его собственную. И как-то само собой понял: никакой Ознобихин не подсылал Дмитрия сюда в качестве соглядатая. Сам напросился, желая побыть с отцом.
Коломнин натолкнулся на недоуменный взгляд Анри Маркус.
— Вот так бывает, — пробормотал он. И хоть очень хотелось остановить сына, но догонять не стал, — находиться рядом с ним с этой минуты и впрямь становилось опасно.
Через полчаса в комнату ожидания, где откинулся в кресле оглушенный полученными сведениями Коломнин, вошла госпожа Маркус в сопровождении молодой рыхлой женщины — киприотки.
— Я есть Полина, переводчик, — представилась та.
— В таком случае, Полина, прошу вас и госпожу Маркус присесть. И попробуйте переводить мои вопросы максимально точно. Вопрос первый. Госпожа Маркус, из представленных документов я вижу, что компанию учредили два россиянина: причем у Николая Ознобихина, оказывается, было всего-навсего два процента. А девяносто восемь процентов принадлежало некоему господину Тимуру Фархадову. Они лично приезжали на Кипр учреждать компанию?
— Да, конечно, — госпожа Маркус снисходительно улыбнулась. — Я хорошо помню обоих. Главный был как раз господин Тимур. Очень, очень импозантный мужчина. Подписывали здесь, при свидетелях. Все как положено. Мы строго соблюдаем кипрское законодательство.
— А правом на управление банковским счетом обладали оба?
— Нет. Они оба были акционеры. А директором компании — только господин Тимур. Насчет этого в материалах имеется специальный пункт. Разве что-то не так?
— Еще вопрос. На счету компании, когда ее продали банку, было три миллиона долларов. Счет обнулился после того, как компанию уступили банковской структуре. Кто отдал распоряжение об их перечислении?
— Это мог сделать только один человек, — адвокат с некоторым раздражением пожала плечом. — Новый директор компании господин Янко. Если вас интересует, куда именно ушли деньги, то мы можем это выяснить в банке.
— Интересует, конечно. Но это чуть позже. Госпожа Маркус, припомните, протокол, по которому оформлена передача компании от Фархадова и Ознобихина на «Авангард финанс», тоже подписывался у вас в офисе?
— Я не помню точно, но господин Янко как сторона, принимающая компанию, присутствовал. И от продавца — господин Ознобихин.
— А господин Фархадов? Как вы договорились с ним?
Адвокат поколебалась:
— Припоминаю. Господин Фархадов сам звонил мне и подтвердил, что хочет продать компанию. Но он очень занятой человек. Поэтому попросил подготовить протокол и переслать в Москву, чтобы он там подписал.
— Значит, протокол подписывался не при вас?! — клещем впился Коломнин.
— Нет, в Москве. Мы иногда так делаем для проверенных клиентов. Чтоб без лишней бюрократии. Если, конечно, нет сомнений. А сомневаться в господине Фархадове у меня не было оснований.
— Значит, Фархадов лично подтвердил вам готовность продать компанию?
— Да, конечно. Я уже сказала. Подтвердил по телефону. Потом прислал протокол с подписями и после опять звонил. Хотел убедиться, что протокол мне передали и что все в порядке.
— То есть еще и позже звонил? — Коломнин оторопело поднялся. — Похоже, я ни хрена не понимаю в хронологии. Стоп. Стоп! Извините, а разве господин Фархадов владел… то есть английским?