Олег Родионович же выбрал немецкую сборную.
Плакат был надежно прикреплен к деревянной рамке, которая держалась на вмонтированных в бетонную стену штырях. Не оставалось ничего иного, как, воспользовавшись найденной в столе отверткой, осторожно поддеть плакат и высвободить его из рамы.
Глазам девушек предстала стена, в которой кто-то, наверняка сам Олег Родионович, мастак на все руки, обустроил сейф-нишу, используя в качестве дверцы деревянную перегородку.
Лере и Лариске пришлось потрудиться, чтобы понять, как отодвинуть ее в сторону, и когда это наконец удалось, их глазам предстал тайник физрука.
Запустив в него руку, Лариска извлекла плетку с металлическими шипами.
– Вот он, значит, какой, наш Олег Родионович! – заявила она и сунула руку в стенную нишу. А затем, вытащив что-то массивное, продолговатое, красное, с визгом отбросила это от себя.
Девушки склонились над этим предметом, лежавшим на пыльном полу каморки, и Лариска, судорожно хохотнув, произнесла:
– Это то, на что оно похоже?
– Да! – завопила Лера, а подруга добавила:
– И это то, о чем я сейчас думаю?
Лера снова подтвердила ее мысли.
На полу перед ними лежал гомерических размеров резиновый фаллос.
– Но зачем он Олегу? – спросила Лариска, а Лера, запустив руку в тайник, не без иронии в голосе произнесла:
– Вопрос, конечно, интересный, но поставлен неверно. Не зачем он Олегу, а зачем они Олегу!
Ну да, в тайнике имелся целый выводок резиновых изделий разного цвета и поистине устрашающих размеров.
– Что он с ними делает? – спросила Лариска, и Лера прыснула.
Вслед за этим девушки снова принялись судорожно хохотать, а затем, схватив каждая по резиновому другу физрука, правда, разных цветов, принялись, словно мушкетеры шпагами, дуэлировать друг с другом.
Устав, Лера откинула тайного любимца Олега Родионовича и сказала:
– Кажется, там еще что-то есть!
На этот раз они вместе запустили руки в тайник и извлекли видеодиски в цветных обложках. На этот раз смеха не было, Лариска только сдавленно произнесла:
– Ничего не понимаю…
Как и журналы в шкафчике, видеодиски были непотребного содержания, только изображены на них были не знойные красотки, а молодые спортсмены.
– Он что, «голубой»? – спросила недоверчиво Лариска. – Но ведь он пристает только к девицам и никогда к парням!
Лера, вздохнув, ответила, запихивая диски обратно:
– Может, он и вашим, и нашим. Физрук-многостаночник, так сказать. А к девицам пристает, да еще так агрессивно, наверняка специально, чтобы никто не узнал о нем всей правды. Понятно теперь, почему он хранит эти вещицы вне дома.
Завершив обыск, девушки, как могли, навели порядок, хотя полностью следы их пребывания в каморке физрука ликвидировать не удалось, и ретировались из спортзала. И вовремя – потому что, снова вернувшись в пустой класс, где уже были до этого, и обмениваясь впечатлениями, увидели через полуприкрытую дверь, как по коридору в сторону спортзала прошел физрук.
Словно по команде, девушки подскочили и, выждав несколько секунд, буквально полетели по коридору в обратном направлении, к выходу.
Завернув за угол, Лера налетела на своего отца, и тот не без удивления произнес:
– О, вы все еще тут? А что вы тут, собственно, делаете?
Лера замялась, так как не нашлась что ответить, а Лариска более чем убедительно ответила:
– Со школой прощались, ностальгировали, так сказать…
Черты лица отца смягчились, и Михаил Михайлович сказал:
– Да, понимаю… Кстати, Лера, ты ведь хотела со мной поговорить…
Лариска, явно поняв намек, пропела:
– Ну, не буду вам мешать!
Отец, покраснев, снял очки и заметил:
– Лора, ты никогда не мешаешь, ты же это знаешь…
С каких пор отец называет Лариску Лорой?
Та же, удаляясь, пропела:
– Ах, как приятно это слышать, Михаил Михайлович! Да, мне так будет не хватить школы, но в особенности мне будет не хватать именно вас! – И, выразительно посмотрев на него, добавила: – Извините, мешать разговору отцу и дочери не намерена. Вы ведь найдете верные слова, Михаил Михайлович?
Отец, смущенный до подлинного конфуза, что было крайне на него не похоже, ничего не ответил, а Лариска, послав воздушный поцелуй, выплыла во двор.
Лера, ничего не понимая, спросила:
– Папа, что тут происходит?
Отец, водрузив очки на нос, сказал:
– Мне надо тебе кое-что сказать…
И буквально уволок ее по коридору в тот же самый класс, где они уже беседовали час назад и где она только что пребывала с Лариской.