Она отвернулась от тягостной сцены и открыла шкафчик, в котором Светлана хранила лекарства. Шеф просил аспирин, а она его так и не нашла.
— Я не понимаю, что ты сделала, — повторил Павел, — но давай не будем разыгрывать трагедий. Я никогда не обещал тебе любви до гроба, а всегда честно предупреждал, что на тебе не женюсь…
— А на ком ты женишься, на ней?! — снова закричала Катя, но он продолжал, будто она и не перебивала его вовсе.
— …и в общем-то было понятно, что наша сладкая история рано или поздно закончится. Вот она и закончилась. Ей-богу, Катюха, у меня и без тебя достаточно проблем. Жена ушла, сын в больнице, машину сожгли, голова отваливается, в общем, ариведерчи, спасибо, как говорится, за все.
— Какая же ты, оказывается, скотина, Молчанский! — сказала Катя, в голос которой вернулся металл. — Но ты зря надеешься, что так просто от меня отделаешься. Не на ту попал. Я тебе еще попорчу столько крови, что все твои нынешние неприятности покажутся тебе экскурсией в детский сад. Понял? Попомнишь еще меня, сволочь! А эта… твоя… пусть аккуратнее по улицам ходит. Я-то всегда подозревала, что между вами что-то есть, но люди уверяли, что она у тебя вместо мебели. Что ж, получается, иногда и мебель сношают. В общем, живите теперь и бойтесь, оба!
Она запахнула пальто. Очень стильное длинное леопардовое пальто, не очень уместное ранним ноябрьским утром, оно очень ей шло, удлиняя и без того бесконечные ноги. Красивая была эта Катя, хоть и пошлая, но красивая.
— Пошла вон отсюда, — коротко бросил Молчанский. — Я тебе все сказал. Ключи от квартиры в почтовом ящике оставлю. И никогда больше не смей появляться рядом со мной. И не пугай ты ежа голым задом, ради бога. Поверь, что я — человек пуганый.
Именно в этот момент полотенце, обвивавшее бедра Молчанского, развязалось, упало на пол и явило миру тот самый голый зад, которым не надо было пугать ежа. Вера ойкнула и закрыла лицо руками, а Катерина гомерически захохотала.
— А она у тебя еще и скромница. Молчанский, а она вообще знает, как ты любишь? Ты же у нас мальчик с претензиями на острое, горячее и сладкое.
— Я сказал, вон пошла! — Не озаботившись, чтобы поднять полотенце, Молчанский, как был голый, подошел к Кате, крепко взял повыше локтя, решительно проводил до двери, распахнул ее и легонько подтолкнул девушку на крыльцо. — Вали давай.
Захлопнулась с оглушительным стуком дверь, повернулся ключ в замке, который обычно шеф предпочитал не закрывать, и Вера услышала его сердитый голос:
— Извини.
Зашаркали куда-то ноги в домашних тапках, заскрипели ступеньки лестницы, и стало тихо. Лишь сверху, из спальни, раздавались шаги. Вера рискнула открыть глаза, крепко растерла лицо руками, глубоко вздохнула и вернулась к приготовлению яичницы. В конце концов, шефа нужно было сначала накормить и вернуть к жизни, а уже потом испепелять взглядом. Да и не был он ни в чем перед ней виноват, по большому-то счету.
Спустя еще десять минут стало ясно, что заставить начальника поесть Вера не сможет. Он с видимым отвращением затолкал в себя два куска пышного омлета, который она сделала вместо яичницы, рассудив, что он легче «пройдет», скривился, побледнел и отшвырнул вилку. Вид у него был мученический.
— Пить — здоровью вредить, — назидательно повторила Вера, которой было начальника вовсе не жалко. Но тарелку убрала, поставив перед ним еще одну кружку очень крепкого и очень сладкого чаю, в котором плавало ярко-желтое солнышко лимона.
— Отпивайтесь чаем, что ли. И поедем. Какой у нас будет план?
Молчанский посмотрел на часы, которые показывали половину восьмого.
— Сначала к вчерашнему лекарю. Пусть прокапает меня еще раз, чтобы у меня были шансы дожить до вечера, а то чувствую я себя так, что всерьез в этом сомневаюсь.
Выглядел он действительно отвратительно. Кожа желтая, как будто Павел переболел желтухой, глаза ввалившиеся, под ними синева, на щеках — мелкие порезы, сразу видно, что, когда шеф брился, у него сильно дрожали руки. Они и сейчас тряслись, но все-таки не так сильно, чтобы проливался чай из кружки. И на том спасибо.
— Хорошо, я сейчас оденусь и позвоню, — кивнула Вера. — Потом?
— Потом к Костику, в больницу. Нужно понять, что это за чертовщина с наркотиками. Затем я к ребятам подъеду, в полицию. Нужно понять, кому понадобилась моя машина. Затем на работу. Ты, пока меня не будет, выясни у Ирины Геннадьевны, что именно нужно налоговой, собери все документы и вообще пошурши там по-тихому, гостей надо встречать во всеоружии. Тем более таких дорогих, как налоговая. — Он нехорошо усмехнулся. — И где я так нагрешил, что на меня все напасти разом свалились? Не знаешь? Как Касьян посмотрел, честное слово.