Кое-что действительно нашлось, и хотя Деймос сомневался, будет ли этого достаточно, письмо он отправил. Дав Любочке дополнительное задание поискать в интернете всякое про объекты Мамедовских строек, он пошёл к Филиппу мириться, представляя, насколько тот обижен за развенчание отличного плана по уничтожению репутации ЕвроСтроя. Тем более, что Деймосу самому пришел в голову неплохой ход, тоже связанный с телевидением.
— Я подумал, — сказал он, заходя, — твоя идея с журналистами вовсе не плоха.
Филипп сидел за столом, сложив руки, и враждебно косился на шефа.
— Если повернуть её немного в другом направлении, — продолжил Деймос.
— В каком ещё другом? — буркнули в ответ.
— Нам необходимо привлечь общественность к проблеме сохранения архитектурного наследия. Если твой знакомый журналист заинтересуется, я с удовольствием дам ему интервью. В конце концов вскользь можно затронуть и другие вопросы.
— Отлично, — мигом вскочил Филипп, — я сейчас же звоню Журавлёву.
— Звони, — дал согласие шеф, — но при одном условии. Ты прекращаешь изображать из себя детектива.
— Почему?
— Сам подумай — мы не детективное агентство, а архитектурное. Наше дело — выигрывать конкурсы на проектировку научных городков. И пожалуйста, веди себя аккуратно со знакомыми журналистами. Лишние скандалы нам ни к чему. Пусть с Мамедовым разбирается Мосгосстройнадзор. Я сообщил об имеющемся нарушении, дальнейшие действия не входят в нашу компетенцию.
Филипп был не согласен, не согласен категорически, показывая недовольство всем своим видом, но спорить не стал.
— Тогда я просто договорюсь об интервью.
Он достал свой телефон и занялся поиском нужного контакта, демонстративно игнорируя шефа.
— Да, вряд ли мои слова его остановят, — сказал Деймос, выходя, потом махнул рукой и отправился в свой кабинет.
Наблюдая за Журавлёвым, уверенно поглощающим пирог, Фил страдал, оставив свой собственный кусок без должного внимания.
— Нравится идея? — без энтузиазма спросил он.
— Отличная, — неэмоционально ответил Журавлёв, — проблема сохранения памятников архитектуры в современной Москве мне представляется очень актуальной, тем более мы все равно не знали, чем занять эфир на следующей неделе.
Филипп неопределенно помычал и уставился в свою тарелку. Деймос ему категорически запретил распространяться о нарушениях на стройках Мамедова, но…
Сомнения друга не ускользнули от профессионального взгляда журналиста.
— Ну-ка, колись, — потребовал Журавлёв.
Дюккер продолжал сомневаться.
— Филипп, в конце-то концов!
— Я тут свистнул кое-какие документы у Мамедова, — выдал он, стараясь не думать о последствиях.
— Я знал, я знал, что ты скрываешь от меня интересную инфу! — Журавлёв аж подался вперед, мгновенно забыв про остатки пирога. — Давай подробности!
Подробности не заставили себя долго ждать. Филипп, начав с плана по обольщению Мамедовской секретарши, увлекся, и история, двигаясь в сторону его недолгой карьеры в ЕвроСтрое, обрастала выдуманными деталями. В качестве подтверждения своих похождений Филипп продемонстрировал селфи с бородой, фотографии документов и несколько бумаг, захваченных с собой на всякий случай.
— Бро, вот о чём нужно снимать передачу, — изрёк после изучения доказательств Журавлёв.
— Нет, Костя, я дал шефу обещание не болтать про стыренные бумаги. Забудь.
— Почему он против? — спросил Журавлёв. — По-моему, от обнародования твоей информации все только выиграют. Ну, кроме Мамедова.
— Он пытается разобраться с проблемой официально, через Мосгосстройнадзор.
— Чушь собачья! — фыркнул Журавлёв.
В красноречивом взгляде Дюккера прочиталось полное согласие, но архитектор лишь пожал плечами.
— Хорошо, если не сработает вариант через этот ваш надзор, сразу мне сигнализируй, я мигом всё устрою, сам расскажешь. Да ты просто создан для дебатов на телевидении — из одних иной раз с трудом можно пару предложений выдавить, а тебя временами не заткнёшь!
— Именно не заткнёшь, если я увлекусь, передача грозит растянуться на всю утреннюю сетку, — отшутился Филипп. — Да и не пустит он меня в эфир со скандальным материалом, скажет, мне не следует ввязываться в разборки руководителей, нужно сосредоточиться на конкурсном проекте, и всё в таком духе. А если серьёзно, смотри не проболтайся, о чём я тебе рассказал, шеф мне потом голову открутит.
— Еврея ты посылал известной дорогой.