На машине были номера синего цвета.
А один из мужчин был одет в зеленый камуфляж, вроде того, в каких раньше ходили омоновцы, и черный берет.
Я показал фотку Артема.
Саша кивнул:
– Точно, он!
– Расскажи-ка все заново…
Противоречий не выявилось. И сам Александр производил благоприятное впечатление. Невозмутимый, не по годам рассудительный. И, что не могло мне не импонировать, спортивный. Весом под центнер, с характерно набитыми кулаками. Обдумывая услышанное, я машинально спросил:
– Тренируешься?
– Ага. Русский стиль…
– Вот что, Санек. Об увиденном – никому ни слова. Усек? А если встретишь где-нибудь тех двоих, которые пацаненка вели, позвони по этим вот телефонам. Договорились?
Кроме бумажки с номерами мобил, своей и Рамиса я дал ему триста долларов и пообещал заплатить в несколько раз больше в случае положительного результата. Саша солидно кивнул и убрал баксы в бумажник:
– У бабы моей день рождения скоро. Теперь есть, на что погулять…
– Какого числа?
– А зачем вам?
– Получишь подарок от фирмы.
Саша сказал. Рамис, который, как и я, помнил фразу из одного отличного фильма про важность правильной работы со свидетелем, демонстративно записал это в свою книжку, после чего мы пожали пацану руки и покинули кафетерий, в котором проходила беседа.
Тут же у меня зазвонил телефон. На дисплее высвечивался знакомый «эмтээсовский» номер. Прочистив горло, я сказал «Алло», как будто это стало моим паролем при общении с похитителями.
– Алло!
– Это ты, коз-зел? Слушай сюда! Бабки готовишь? Сто косарей должны быть к утру, иначе с твоим недоноском получится то же, что с Кушнером получилось. Ты меня понял?
Глава шестая
Первый контакт
Я сидел в комнате сына, тяжело облокотившись на компьютерный стол.
За окном было темно.
Сколько раз я здесь бывал? Заходил почти ежедневно и знал, казалось бы, каждую мелочь.
Теперь я смотрел на все другими глазами. Мне думалось, что где-нибудь здесь может быть нечто, в какой-то степени объясняющее происшедшее. Почему его похитили? Только из-за того, что я в состоянии выложить приличный выкуп? Или имелась другая причина, по которой выбрали конкретно его, а не другого ученика элитной школы? Ведь если оценивать родителей учеников, то я отнюдь не самый богатый. Множество пап, в плане богатства, значительно круче меня. Для меня сотня тысяч – почти предельная сумма, которую я могу собрать в установленный срок. Заломи они больше, и мне пришлось бы серьезно одалживаться, или вытаскивать деньги из-за границы, или вспоминать прошлое, когда проблема отсутствия свободной наличности решалась при помощи утюга и паяльника. Но они назначили ровно столько, сколько я был в состоянии выложить без серьезных напрягов. Что это, очередное совпадение? Или трезвый расчет, основанный на осведомленности о моем финансовом положении? И еще: я был не только не самым богатым, но и отнюдь не самым беззащитным среди отцов гимназистов. Казалось, логичнее, с точки зрения собственной безопасности, наехать на папу, за которым нет такой силы и такого авторитета, которым обладаю я. Не могут ведь они не понимать, что передачей выкупа история не закончится! Значит, уверены в своей безопасности? Или это просто бараны, вписавшиеся в блудняк без анализа ситуации и последствий?
Два часа назад состоялся еще один разговор. Позвонила та же «лошадка»:
– Собрал бабки?
– Собрал… – Я как раз сидел в офисе и наблюдал, как Рамис снимает ксерокопии купюр. – Ты за ними приедешь?
– Что? У тебя острый язык? А у меня жопа небритая, понял? Короче, на…
Из трубки донеслись шуршание и какие-то стуки, а потом я услышал голос Артема:
– Папа!
– С тобой все нормально?
– Только били немного…
– Держись, я тебя выручу! Завтра ты будешь дома. Делай все, что они говорят, хорошо? Главное – вернуться домой. Мы с мамой тебя очень любим.
«Лошадь» отобрала у него телефон и рявкнула так, что у меня чуть не вылетела барабанная перепонка:
– Достаточно!
– Послушай меня. – Я постарался говорить спокойно и твердо. – Не трогайте его больше. Что было, то было, но больше не надо, договорились? Если я получу его целым, то искать вас не стану. Но если…
– Ты условия ставишь, коз-зел?! Да ты у меня лизать будешь, если я прикажу, понял? Молчи в промокашку, урод! И помни о Кушнере. Чао!
О Кушнере я и не забывал. Но увязать его смерть с похищением сына удавалось с трудом. Находилось только одно объяснение: некая группа, состоящая из отморозков, не признающих понятий, получила заказ меня опустить. Это могло быть связано только с бизнесом. Некто, командующий отморозками, рассчитывал отобрать мое дело, лишив меня помощи аналитика-финансиста и организовав проблемы в личной жизни, которые я буду вынужден решать, позабыв о работе.