«Живой» — как сказал мой лучший друг.
И вот, после невыносимо долгой тишины, послышались первые выстрелы. Надо признать, что оборона города была подготовлена на славу. За такое короткое время мои люди умудрились восстановить укрепления, которые возводили еще во времена первых конфликтов между нашими бандами. Каждый человек играл свою роль, разворачивался настоящий театр военных действий, где каждый шаг был продуман до мелочей. Я обожал шахматы, и поэтому воплотил в жизнь все умелые и ловкие ходы этой партии. Она будет за мной!
Время летело незаметно, адреналин поступал в кровь незамедлительно, ибо основная сила уже добралась и до нас. Что сказать, они были уже изрядно потрепаны, явно ощущали недостаток в боеприпасов, ибо забирали уже трофейное оружие с тел убитых ими людей, чаще всего своих. Моя армия была прекрасно натаскана в отличие от их. Но кто-то же стоит за всем этим? Кто он? Или эта группа? Ответ был просто сумасшедшим. Как только основная волна сил достигла наших укреплений, вместе с пехотой к нам подъехала чёрная машина. Стало понятно, что перестрелка временно затихает, придется поболтать по душам с их главным. Из машины вышел человек, лицо которого было прикрыто шляпой. На вид он чуть старше меня, что меня и удивило. Насколько мне известно, в группировки Чикаго такого молодого высокопоставленного человека нет. Кто он?
Чёрный силуэт намеренно приближался именно ко мне, и как только между нами оставалось метров десять, он остановился.
— Кто ты? Я тебя не знаю.
— Знаешь. Даже лучше, чем кто-либо здесь.
Этот голос. По спине прошла волна мурашек. Волосы на голове вздыбились от ужаса и шока. Еще секунда и молодой человек показал свое лицо. Сердце ушло в пятки, я просто не мог поверить в то, что видят мои глаза. Мне даже на секунду показалось, что это просто страшный сон и что ничего подобного не происходит. Но нет, это был он.
Рэс Бауэр. Мой старший брат.
Его имя в переводе означает Лед, мое — Огонь. Мы с детства были совершенно разные, непохожие друг на друга. Единственное, что нас объединяло — это ненависть к отцу. Но когда его не стало, больше ничего общего не было. Да и матери тоже разные. Пришло время деления власти и Рэс почему-то решил, что может все забрать себе. Я не хотел его убивать, честно. Эмоции взяли вверх, меня всегда раздражала его излишняя холодность по отношению ко всему, что происходит. Я не помню, как стрелял и куда… Просто темнота и лужа его крови, которая дошла до моих туфель, пока я был в ступоре. Как он выжил? Нет, если честно, я рад. Я рад, что он жив! Почему не пришел к мне? Хотя да, это же я в него стрелял…
— Узнал меня, братик?
— Узнал, — я всеми силами постарался сохранить холодность тона, но голос предательски дрогнул. Рэс усмехнулся.
— А помнишь, Огонь, — он сделал акцент на значении моего имени. — Как ты в меня стрелял?
Помню. Все помню. И как потом не явился даже на похороны и даже не знал, где его могила. Слишком был занят собой и Империей. Я превратился в него, такого же холодного, бессердечного ублюдка.
— Посмотри на себя, — теперь мой голос был ровным. — В кого ты превратился? Вся эта война… Взгляд убийцы, самодовольные жесты… Ты похож на отца!
Последняя фраза выбила его из колеи. Холодная стена дрогнула от моих слов и его губы чуть дрогнули.
— Я не он, — тон был обескураженным, слышалась неподдельная боль, ибо мы то точно оба помним, какой он был, прежний Король.
— Рэс, пожалуйста. Давай закончим это. Останови своих людей, давай обойдёмся без крови. Ты заправляешь Чикаго? Отлично. Я обещаю самые выгодные цены, никаких претензий, будем вместе править.
Буквально на секунду, но он задумался. Если бы не остальная Чикагская мафия, то я уверен, он бы принял предложение. Но ему быстро напомнили, что мы враги, шепнув что-то на ухо, и уже через секунду в меня был направлен заряженный револьвер.
Феликс среагировал моментально, пока Рэс жал на курок, он успел меня закрыть. Рефлекторные движения все сделали за меня, рука взвела оружие и уже следующая пуля пронзила тело моего брата. Все повторилось в точности как и два года назад. Лед пал под натиском Пламени.
***
Все закончилось ближе к утру. Вражеские силы вынуждены были отступить, покидая город ни с чем и очень измотанными. Но не нужно надевать розовые очки, моя армия уменьшилась как минимум в треть, а город был больше похож на руины. Динамит, гранаты, пулемёты, револьверы… Я бежал по улице, держа в руках аптечку. Из-под подошвы чёрных туфель вылетали пустые гильзы, и их было так много, что я слышал лишь этот звук. Я переживал за брата, но только за другого. Феликс уже несколько часов с тяжёлым ранением лежит в укрытии, пока мы отбивались от остальной части противников. Я перевязывал рану, как мог, приговаривая, чтобы тот не смел закрывать глаза. Он не закрывал. Его горячая кровь пропиталась в мою кожу и белую рубашку, запах его любимых сигарет стоял у меня в носу. Я проклинал лишь себя, я себя ненавидел! Он подставился под пулю в то время, как я был в ступоре, он снова спас мне жизнь.
Когда его привезли в больницу, я знал, что у него нет шансов. За целую ночь боя, я еще удивлялся, как он мог дышать и бороться. Та самая девушка, что когда-то выгодно переквалифицировалась из проститутки во врача четыре часа оперировала его лично. Я сидел в коридоре какой-то больницы, весь грязный с засохшей кровью настоящего брата на руках, сидел и ненавидел себя.
Когда я уже было уснул, меня осторожно кто-то разбудил. Грейс, кажется. Девушка опечаленно покачала головой и постаралась как можно быстрее ретироваться, чтобы не попасть под горячку руку.
— Потерял очень много крови.
Знаю. Это я виноват. Только я. Мои руки накрыли лицо, оставляя наедине с мыслями о лучшем друге и невыносимой болью. Лучше бы я оказался на том столе.
Дана ворвалась в больницу словно сумасшедшая. Она бежала на каблуках даже без халата, а как только увидела меня, то кинулась рядом на колени. Звёздочка ничего не говорила, оно было и не нужно. Ее тёплые руки обвили меня со всех сторон, и я услышал, как она плачет. Это была наша общая невосполнимая потеря, оправиться от которой мы сможем очень не скоро.
========== Семья ==========
«Знаешь, наступает время, когда понимаешь, что в жизни нет ничего важнее семьи…»
Стив Данэм
США. 1922 год.
Весь город носил мой траур. Я потерял лучшего друга и брата, единственного человека, который всегда был рядом. С самого начала и до того, как я «наконец-то стал похож на человека». Дана и Триша переехали ко мне. Видя детскую улыбку младшей сестры своей звёздочки становилось немного легче.
Каждый вечер мы вместе ужинали, Триша старалась как-то меня веселить, постоянно подкидывая свои любимые конфеты, но было видно, что она тоже очень скучает по Феликсу. Дана хоть и держалась из последних сил, все равно скорбела. Мне было немного легче от того, что теперь она каждую ночь берегла мои сны, она всегда была рядом. Вытаскивала меня из дома за элементарными продуктами, вещами или еще тому подобное. Но старалась не переусердствовать, ибо прекрасно чувствовала грань.
В последние две недели на меня напала какая-то меланхолия. Я то и дело пересматривал свои детские вещи и фотографии из старых альбомов. И вот в одном из таких пыльных хранилищ воспоминаний выпала старая ветхая фотография. Черно-белый снимок, кажется, был совсем скучным. На нем молодая супружеская пара и их младший сын. Мальчик донельзя был похож на меня, хотя так и оказалось. На обратной стороне был подписан год. 1902. Все правильно, мне здесь два года. А эта женщина… Моя мать? Никогда не видел свою мать, отец не терпел разговоров на эту тему, лишь когда сильно напивался, что-то рассказывал.
Когда я присмотрелся получше, меня словно ушатом холодной воды обдали. Эти глаза… Я уже видел эти глаза и эти выразительные скулы.
***
Дернув Дану от каких-то важных дел, я помчался со всей скоростью прямо по месту назначения. И когда мы приехали, звёздочка моего энтузиазма не разделила.