Перед каждой медитацией я внимательно разглядываю фотографии своей семьи. Они все мертвы. Мама, папа, сестра… Зачем я это делаю? Я стараюсь не заплакать. Так зачем? Все дело в тета-ритме. Ему соответствует уровень проникновения в подсознание, при котором происходит освобождение от подавленных эмоций и психических блоков. Оживляя воспоминания о страшном дне, я бессознательно начинаю моделировать ситуацию, в которой вновь встречусь со своими любимыми.
Их вновь убьют.
Я в сотый раз отомщу.
Я не знаю, кто мог это сделать. Поэтому каждый трип* по былому заканчивается новой жертвой. Я могу лишь предполагать. Если вас однажды сильно огорчили, люди перестают быть "милой миссис Клоттербак".
"Сладеньким мистером Вачовски".
Кажется, будто окружающие смотрят на тебя с ухмылкой, говорят тебе: "Да, сука, это я перестрелял всю твою сраную семейку. Эта я сжег твою сестренку. Она так визжала".
А я пою: "Моя жертва состоит в том, что я никогда не узнаю…"
Во время очередного погружения в прошлое я убила мисс Финниган. Она жила по соседству с нами. И так день за днем. Я прихожу с работы и медитирую. Виртуально расправляюсь со всеми возможными виновными в смерти моих родных. Нельзя сказать, что это хобби, но я пристрастилась к подобным трипам. Реальность перестала иметь какую-либо ценность. Случается так, что, отправляясь на работу в "Супер-Помощь-Центр", где я зарабатываю на жизнь разговорами по телефону со всеми теми, кому нужна поддержка, кто находится на грани, я беру с собой молоток. На случай, если встречу мразь, прикончившую всех тех, кто у меня был. Сажусь в автобус.
Тот панк смахивает на массового убийцу.
Рука тянется к сумочке.
"Моя жертва состоит в том, что я никогда не узнаю…"
Эта строчка меня успокаивает.
Стоит мне появиться на работе, как телефонная трубка прилипает к уху. Вы даже не представляете, сколько идиотов обращается в "Супер-Помощь-Центр".
У меня умерла собака, я не знаю, как жить дальше…
Меня бросил парень, мне хочется его убить…
Начальник предлагал мне заняться сексом…
"Моя жертва состоит в том, что я никогда не узнаю…"
Очередной звонок. Какой-то мужик скулит и пытается мне рассказать о своей проблеме:
– Здравствуйте, – голос, как у девчонки, – вчера я в очередной раз привел домой девушку. Но мой агрегат опять отказался подниматься. Мои три сантиметра плоти не хотят реагировать на женские прелести. Меня все чаще посещает мысль…посещает мысль… о самоубийстве. У меня в руках пистолет отца…я не хочу умирать. Но жить так…
– Нажми на курок. Пристрели себя.
– Что, простите?
– Я сказала – пристрели себя! Избавь несчастных родителей от жалкого, никчемного, закомплексованного задрота! Жми на курок!
– Боже…
– Жми!
Хлопок. Хотите сказать, это я его убила? Нет. Его сгубила вера в то, что его член должен быть не меньше конского. Такая мелочь отравляет жизнь шестидесяти процентам мужчин. Дело даже не в гениталиях. А в масштабе проблемы. Будь то ссора с подругой, или же домогательства со стороны начальника. Все это сраные мелочи. Когда нет настоящего горя, сущий пустяк кажется великой трагедией.
Я не спала уже две недели. Бессонница.
Сбои в выработке мелатонина.
Аффективное расстройство приема пищи.
А убийств все больше и больше. Только каждое медитативное состояние стало менее красочным. Будто размахиваешь ножом в темноте. И чувствуешь только, как кровь обжигает руки.
Звонок.
– "Супер-Помощь-Центр".
– Здравствуйте. Моего мужа обнаружили изрезанным в клочья…
– "Супер-Помощь-Центр".
– Здравствуйте. Моя мать…ее нашли с десятком ножевых ранений…
– "Супер-Помощь-Центр".
– Здравствуйте. Мой отец…я проснулась, а у него вскрыта артерия…
И чувствуешь только, как страх покрывает п отом твои ладони. Этого просто не может быть. Я сажусь посреди зала, обставленного в стиле дзен. Вы думаете, это такая философия? Это отсутствие денег. Закрываю глаза и перехожу с бета-ритма на тета. Частотный диапазон от четырех до восьми герц, вместо двадцати привычных.
Перед глазами возникает образ Стефани. Мы вместе работаем. Я просто слегка порежу ее лицо. Мне нужно убедиться.
На следующий день мне сказали, что Стефани в больнице. Ей наложили двадцать пять швов. Что это значит? Я могу убивать с закрытыми глазами, не выходя из дома.
Я никогда не любила нашего президента.
Я презираю реалити-шоу.
Мне противна современная поп-музыка.
А не сесть ли мне и не помедитировать?
Помните?
Пять герц, дарующих полное право убивать.
Пять герц, благодаря которым я осуществляю возмездие.
Я нашла способ отплатить обидчику, не зная, кто он на самом деле. Я убью всех. А среди них непременно окажется тот, кто мне нужен. Вы начнете вопить о гуманности.
Десятки локальных конфликтов по всему миру – это гуманно.
Убивать животных ради меха – это гуманно.
Насиловать женщин и детей – это гуманно.
Так что возьмите свое человеколюбие и засуньте себе в прямую кишку. Я не люблю людей. Один из вас лишил меня всего. Благодарите этого ублюдка.
А я закрываю глаза и перехожу на тета-ритм…
Трип* – от английского trip (путешествие).
Вот он. Желчный проток сборника…
"Тэги": теория разбитых окон, БДСМ, ЛСД, снафф, сквик, Каталина Круз. А вообще – зеркало…
На столе среднестатистического
офисного работника находится в четыреста
раз больше бактерий, чем в унитазе.
Что теперь ты мне скажешь о среде обитания?
Секс. Наркотики. Рок-н-Ролл. Оставьте эти дерьмовые лозунги своим дедушкам.
Снафф. Кислота. Драм-н-Басс. Следите за мыслью? Колеса стали легче. Насилие – жестче. Музыка сошла с ума. И не говорите мне о том, что все дело в нравственном растлении молодежи. Или о том, что все беды идут из телевизора. Важно помнить: ты всегда можешь закрыть глаза.
Нажми на кнопку. И никто не будет заниматься с твоими мозгами сексом.
Закрой свои уши. И никто не будет ссать тебе на перепонки.
Мы занимаемся реконструкцией подсознания. Собственных мыслей, ожидающих пикантного момента, дабы обрушиться на очистки консервативной культуры.
Главное – разбить окно.
У кого из вас стоит на Каталину Круз, или Майю Гейтс*, привязанных к кроватям-авианосцам в фешенебельных особняках? Зачем вам эти силиконовые холмы, или ботексные пасти? Мода на искусственность прошла. Теперь же не случится ни единой эрекции, если в кадре не будет хотя бы капли крови. Чужие страдания возбуждают настолько сильно, что после мастурбации ты плачешь. Это называется снафф. У тебя на глазах пытают ребенка, или молодую женщину. Пытают, чтобы убить. Истязают, чтобы ты получил порцию настоящих эмоций. И ты рыдаешь, потому что тебя такому не учили. Это дико, преступно, но только такие фильмы способны расшевелить окаменелую простату. Хочется остановиться, а рука сама по себе продолжает передергивать. И после этого ты презираешь себя. Проводишь липкой рукой по дивану или ковру, вытирая океаны спермы, чтобы одежда не воняла. Но отныне, никакой другой "продукт" не способен заставить тебя ощутить себя настолько живым.
С разбитого окна начинается анархия. Граффити – это крах системы. Еще в тысяча девятьсот восемьдесят втором году два умника (политикан Уилсон и профессор Келлинг) предположили: если в здании разбито окно, значит в нем будет совершено преступление. Отсутствие порядка – предвестник беззакония.
Каждый вечер мы собираемся в заведении, названном "Голгофа". Клуб существует благодаря так называемым членским взносам. Каждый, кто присоединяется к нам, платит по три тысячи долларов ежемесячно. Недешевый абонемент на посещение реальности. Зато, оказываясь в клубе, каждый может сожрать столько кислоты, сколько в него влезет. Главное не сдохнуть. А так…