Вернемся к «Vol 4». За «Changes» следует короткая композиция «FX», представляющая собой звуковой ряд, состоящий из различных гитарных эффектов и примочек, отсюда и название («FX» - сокращение от «Effects», эффекты). «Это было еще до сэмплов и синтезаторов, - отмечает Гизер в более позднем интервью журналу «Vintage Guitar». - Если хотелось чего-то новенького или разных странных звуков, приходилось их с нуля создавать самому. Нужно было сесть, поработать и создать что-то, звучащее необычно. Вроде трека „FX". Тони играл его голышом! Он снял всю одежду и бил по струнам крестами, висевшими у него на шее. Так и появился этот трек».
Следующие композиции, «Supernaut» и «Snowblind», составляют ядро альбома. Первая - еще один классический, быстрый рок-боевик, основанный на гармоничном риффе и звенящих тарелках Уорда. Беззаботно-чудные строки этой песни были явно навеяны кокаиновыми приходами музыкантов, а в целом текст отлично сочетается с фотографиями, которые были напечатаны внутри буклета. На них можно видеть Оззи, творящего на сцене всякие безумства. Эта песня вызвала неожиданный резонанс. Как вспоминает Оззи, «Фрэнк Заппа - талантливый, техничный музыкант - как-то пригласил нас на вечеринку в ресторан. Там он сказал нам, что „Supernaut" - его самая любимая песня. Я не мог в это поверить и подумал, что он просто издевается… мы никогда заранее не знали, что станем делать дальше, мы были четверкой независимых парней, очень беспокойных и склонных к экспериментам, которые играли то, что чувствовали, просто ради собственного удовольствия».
Вторая из центральных композиций альбома, как ее ни воспринимай - в шутку ли, всерьез, - стала неприкрытым гимном кокаину. Воздав наркотику хвалу строками «Счастлив я в своей беде,/ лишь снежинки в голове» еще в нарочито-бодром интро, Оззи постепенно начинает нагнетать атмосферу. Вокал становится ниже, темп замедляется, переходя в жутковатую, сильно арпеджированную часть с разрушительной струнной секцией. Текст «Snowblind» демонстрирует заметный прогресс группы («Душит, слепит солнца зной,/ сон мне снится ледяной»), не важно, был ли он вызван наркотиками или нет. Хотя, как вспоминает Гизер, «мы все пронюхали в Лос-Анджелесе остатки мозгов. Мы больше торчали, чем занимались музыкой, и эта песня - о наших кокаиновых приключениях».
Следующая песня, «Cornucopia», как и ранние «Black Sabbath» и «War Pigs», построена на хитрых акцентах, которые Оззи расставил по всей ее длине. Как сказал мне Билл, эта уникальная манера нарочно сбиваться, чтобы затем вести мелодию дальше, является характерной чертой Оззи, на которую критики зачастую не обращают внимания: «Когда мы играем песню „Black Sabbath" с Оззи, он чувствует все ее „подводные камни": сколько бы мы ни исполняли ее с другими вокалистами, получается не то. Они поют точно вовремя, тем самым сбивая нас, ведь по-настоящему в песне нет никаких „правил". Они же поют ее „правильно". Например, Ронни Джеймс Дио пел ее, точно попадая в ритм, но такое исполнение нарушает всю структуру композиции, ведь в ней нет четкого ритма. Эта песня - хороший пример того, что с другими вокалистами все по-другому». A «Cornucopia» - это еще одна подобная песня, с объемной, многослойной гитарой (которая звучит чуть легче, чем на предыдущих песнях, и куда легкомысленней, чем тот звук всесокрушающей тяжести, который можно слышать, скажем, в песне «Electric Funeral») и смутным битом. Лидирует здесь снова вокалист, с непринужденным изяществом слагающий слова песни в рифмованные строки.
«Laguna Sunrise» - весьма эффектный инструментал, хотя многим фанатам не нравятся его тягучие струнные аранжировки, почти мажорные акустические ухищрения Айомми и спокойствие мелодии в целом, которое делает ее похожей на саундтрек к какому-то фильму. Однако эта композиция прекрасно вписывается в контекст альбома, следуя за тремя тяжелыми песнями и демонстрируя еще одну грань сочинительского таланта Айомми.
Основной рифф следующей песни, «St. Vitus' Dance», вкратце можно описать как почти фолк-блюзовое бренчание, сопровождающееся типично мрачной лирикой. «Мысли о том, что когда-то она совершила, - запевает Оззи, - рвут тебе душу, но где-то в ее глубине, все же не хочешь ты, чтобы она уходила». И хотя эта песня - далеко не самая лучшая в творчестве группы, своего эффекта (оставить слушателя в некотором замешательстве) она достигает, неожиданно обрываясь, едва начавшись. На самом деле, она прекрасно воспринимается в качестве интро к следующей композиции - «Under The Sun», которая открывается низким, медленным проигрышем, самым «металлическим» из всего, что на тот момент было создано группой. В следующие минуты песня претерпевает аж два ускорения темпа, возносящих мелодию ввысь, придавая концовке альбома оттенок оптимизма, хотя формально пластинку закрывает двухминутный инструментал, который также имеет отдельное название - «Every Day Comes And Goes».
На этом этапе можно сказать, что участники «Sabbath» научились если не профессионально, то, как минимум, изобретательно работать со звуком. По мнению Гизера, «раньше мы записывались, просто играя в студии, как на концерте (особенно на первых двух альбомах), потому что это было все, что мы умели. Чтобы записать первый альбом, нам хватило всего двенадцать часов, к тому же до этого мы никогда не были в студии… записывая третью пластинку, мы начали экспериментировать и в итоге потратили на запись уже десять дней. Но это все было до „Volume Four", на который, по нашим меркам, ушла почти вечность - шесть недель».
Айомми позднее с недовольством вспоминал те ухищрения, на которые группе пришлось идти, чтобы достигнуть желаемого звука: «Мы пробовали самые разные штуки. Иногда целый день уходил впустую. При этом тогда мы экспериментировали, у нас были потрясающие идеи: например, мы вскрывали пианино и записывали звучание самих струн, чтобы получить другой звук, нежели при нажатии клавиш. А теперь покупаешь синтезатор, нажимаешь одну кнопку и получаешь нужный звук… Билл как-то приволок наковальню и записал звук ее падения в бочку с водой. Ему нравилось записывать разные звуки через микрофон… Мы самостоятельно пытались освоить скрипки, виолончели, волынки, чтобы записать нужные нам эффекты. Перепробовали кучу вещей, идей было целое море. Иногда все получалось, иногда - нет, но было весело. Мы тратили кучу времени, зато все это было необычно. Такого больше нигде не услышишь».
Как считает Тони, в музыке всегда важнее чувство, чем технические навыки: «Мы никогда особо не изучали музыку серьезно - гаммы и прочую дребедень. Нас вели звук и чувство. Если что-то звучало интересно, то нам это подходило. С самого начала мы играли наперекор всему и всегда придерживались этого правила. Мы слушали друг друга, а не тех, кто говорил, что так нельзя делать или что мы все делаем неправильно. Каждый из нас создавал свой уникальный стиль, и мы прекрасно умели сочетать эти стили. Даже когда у нас были только два гитариста, вернее гитарист и басист, мы старались сделать звук богаче, переплетая их партии. Вот так мы всегда и работали».
«Volume Four» смутил многих поклонников группы. Он был быстрее, разнообразнее и оказался гораздо меньше похож на «пластинку „Black Sabbath"», чем предыдущие работы, - как и обещал Оззи со товарищи. С другой стороны, музыка была на голову выше, чем все, что музыканты делали раньше, и, что немаловажно, группа серьезно выросла в плане лирики. С течением времени ключевые композиции с «Volume Four» - «Snowblind» и «Changes» - стали признанной классикой второй волны творчества группы, встав в один ряд с такими бессмертными шедеврами, как «Paranoid» и «Iron Man». Это лишний раз доказывает, что четвертый альбом - все равно отличная пластинка, пусть и не такая ошеломляющая, как предыдущие.
«Vertigo» снова внесла свои коррективы в работу музыкантов, запретив выбранное группой название «Snowblind» из-за очевидности намека на наркотики. Пластинка, вышедшая в свет 30 сентября 1972 года, сразу заняла восьмое место в британских чартах.