Потихоньку группа отработала прекрасную живую программу, благодаря слаженной командной работе. Осборн, не самый уверенный в себе человек, все еще слегка побаивался молчаливого, но жесткого Айомми, который «…реально пугал меня», как Оззи потом признавался. «Он был здоровенным парнем. Легко мог подраться. На самом деле такая деспотия, которую он демонстрировал в общении с нами, иногда бывает очень нужна. Если не будет никого, кто сможет дать тебе хорошего пинка и вытащить за шкирку из чертовой пивнухи, то так можно вообще не собраться хоть что-нибудь сделать, понимаешь?» Симпсон сегодня это отрицает, заявляя: «Не могу представить, чтобы кто-нибудь давил на Оззи, потому что и по характеру и по духу он всегда был непокорным. Но я думаю, что его можно было оскорбить словами. Оззи - самый славный парень в мире, и, если ему сказать что-нибудь жестокое, он очень расстроится». Говорил ли Оззи когда-нибудь о том, в каких суровых условиях он рос? «Нет, он никогда не говорил о своей семье - мы все думали только о музыке».
Поскольку группа наконец увидела дорогу к коммерческому будущему (по крайней мере, в виде концертов, распланированных на пару месяцев вперед) и даже начала по ней движение, Симпсон подготовил контракт, закреплявший за ним обязанности менеджера группы. Музыкантам нужно было его подписать, а это означало разговор с их родителями. Симпсон вспоминает, как он убеждал семьи Осборна, Айомми, Уорда и Батлера, что их отпрыскам будет нелегко прожить без музыки: «Мне нужно было, чтобы они убедили родителей отнестись к этому серьезно. Я встретился с их семьями, но все они думали, что мой энтузиазм того не стоит. Я точно знал, что ребятам это нужно, у меня не было ни капли сомнений. Но, как мне кажется, их мамы и папы были слегка всем этим ошарашены. „Что? Наш малыш Тони? Как он может стать звездой?"»
Сами музыканты, не до конца осознавшие столь быстрый взлет, тоже были настроены слегка скептически, о чем с толикой удивления рассказывает Симпсон: «Кроме Тони, они все считали мой энтузиазм неуместным. Они думали, что и в этот раз все закончится как обычно, то есть распадом! Но Тони был слегка зациклен на желании стать звездой. Он единственный охотно об этом разговаривал. Биллу слава была не очень интересна, а Оззи хотелось в нее верить, но в то время его обуревали сомнения».
Конечно, Айомми чувствовал, что в их музыке есть что-то необычное, хоть его вера в группу и была слегка наивной: «Когда мы впервые собрались вместе и стали играть что-то блюзово-джазовое, казалось, что развиваться все будет именно в эту сторону… После появления первых песен мы поняли, что получается что-то новое - наша музыка отлича лась от всего, что кто-либо тогда играл. Но мы никогда не думали, что получится дальше. Просто играли в своей манере, потому что нам нравилось это звучание. Нам это было в кайф».
В конце 1969-го «Black Sabbath» в несколько сессий записала то, что должно было стать ее дебютным альбомом. Все это происходило в студии «Regent Sound Studios» на Тоттэнхэм-Корт-роуд в Лондоне, и обошлось группе в 500 фунтов, которые выделил Холл. С первого прослушивания становилось ясно, что запись обречена на коммерческий успех. Несмотря на сравнительно примитивный звук - вполне понятно, ведь запись была низкобюджетной, - и то, что, вопреки всем усилиям продюсера Роджера Бэйеда, альбом получился довольно заурядным, группа сделала свое дело. Симпсон понимал, что следующим этапом становится поиск звукозаписывающей компании, готовой издать этот материал.
Мир замер в предвкушении.
Глава 3. 1969-1970.Правда ли, что музыканты «Black Sabbath» изобрели хеви-метал, и если да, то как, черт возьми, им это удалось?
Хеви-метал никто специально не придумывал. Он появился благодаря ряду удачно сложившихся обстоятельств, которые вдохнули новую жизнь прежде всего в развитие музыки, вызвав в результате известные исторические последствия.
Если сказанное выше звучит слишком пафосно, давайте подумаем о том, что все это означало для мужчин (в общем и целом, большинство людей, стоящих у истоков, были именно мужчинами, а не женщинами), которые породили хеви-метал. Ведь не то чтобы они вдруг все решили вступить в какую-нибудь группу, чтобы играть тяжелую музыку. Наоборот, они играли тяжелую музыку, потому что они этого хотели, даже нуждались в том, чтобы их заметили, в том, чтобы избавиться от внутреннего давления, выплеснув его наружу через музыку. А откуда взялось это давление? От того, что их окружало.