Ну прям стая, а не компания товарищей.
— Мара, — ответил Томас.
Он, не пропуская даму вперед и не предлагая помощи, забрался в кабину, где уже сидели три девушки и парень. До комплект, так сказать. Молодые, шестнадцатилетние подростки.
Нянькой Корнев точно не нанимался, так что на приветственные улыбки сходу ответил средним пальцем. Кто-то скажет что это глупо, но Томас таким образом сразу дал понять, что к нему лучше не лезть со всякой ерундой и пустой болтовней.
Парень не сразу понял, начал уже вставать (видимо успел перекинуться парой фраз в ровесницами и теперь не хотел ударить в грязь лицом) но его вовремя остановили. А жаль. Настроение у Томаса было таким, что хотелось убивать. Ну или калечить.
Когда все расселись, колонна фургонов двинулась в сторону порта.
— Томас, — впервые Мак’Гвин обратился к нему напрямую. — Ты так и не пришел ни на одно наше собрание.
— У меня были дела.
— Понимаю, — кивнул рыжий, несмотря на всеобщее недовольство. — Но нам важно, чтобы ты понимал нашу стратегию. Все же ближайшие две недели придется работать вместе.
— О, за это можешь не беспокоится.
Ребята переглянулись.
— Ты настолько в себе уверен? — спросил Хван.
— А ты хочешь проверить?
Кольцо и татуировка засветились одновременно.
— Хватит уже! — все же было в рыжем что-то такое, что вызывало уважение. Хотя бы командирский тон. — Как дети малые. Томас, что ты имеешь ввиду?
— Только то, что я с вами не пойду.
В фургоне стало тихо. Настолько, что можно было услышать как слегка стучит подвеска. Отремонтировали бы что ли.
— Ты не выживешь там в одиночку, — подала голос одна из незнакомых девчонок.
Томас пожал плечами, и, несмотря на протесты, зажег сигарету. Не то, чтобы ему хотелось курить, просто он собирался сразу как можно сильнее отколоться от коллектива.
— Не понимаю почему тебя это так волнует.
— Да потому, что ты оставишь нас в меньшинстве! — девочка даже привстала и перешла на визг.
Вот поэтому Томас и не горел желаниями оставаться с ними в команде. Еще не хватало успокаивать малолеток в самом разгаре гормонального всплеска и переходного возраста. Ну почему в Академии не берут, скажем, с двадцати лет? Там хоть выпить найдется с кем.
Щелкнул курок и девочка уставилась на дуло револьвера, смотрящее ей прямо в лоб.
— Могу сократить еще на одну единицу, — холодно произнес Корнев.
— Томас, — начало было Мара.
— Отвянь, — через плечо бросил маг. — вы сами по себе, я сам по себе. На этом и договоримся.
До порта ехали в тишине. На Корнева смотрели как на предателя родины, но ему было плевать. Он не собирался таскаться по окраинам. Его манила глубь земель. Он хотел туда, где сможет испытать все, на что был способен.
Он собирался рискнуть всем.
Чтобы стать сильнее.
Зачем?
Пусть на этот вопрос отвечает демон. Томас же собирался охотиться в местах, куда ни один, даже самый отчаянный студент не сунется. И одному ему будет выжить куда как проще, нежели в компании малолеток.
К тому же, за последнюю неделю он ни разу не оставался по-настоящему один. Видимо, его сосед окончательно вышел из многолетней спячки. Что не могло не напрягать.
Когда фургон затормозил, они высадились в точной такой же тишине, в какой ехали всю дорогу. Их уже ждал обычный погрузочный дирижабль. Рядом взлетали десять истребителей, под завязку заряженных разной магической убойной ерундой. На случай, если в небе кто-нибудь пристанет.
Правда, такое было возможно только на коротких расстояниях.
Иначе Томасу не пришлось бы изображать из себя драконоборца.
Внутри грузового, к ним прикрепили по парашюту с тросами, прикрепленными к балкам у потолка. Никакой чеки дергать не надо было — только спрыгнуть и тот откроется сам.
Действительно напоминало десантуру.
Спустя всего несколько часов полета, открылся люк и замигала красная лампа.
Корнев спрыгнул первым.
Корнев медленно прокладывал путь сквозь густые заросли неизвестного ему кустарника. Последние пять дней дались ему тяжело. Пока он не оторвался от общей группы студентов, пришлось несколько раз побегать от стаи Красноволков. Огненных тварей B ранга.
Не то чтобы он с ними не справился, но когда те выступают в количестве тридцати штук, то становится жарко. В прямом смысле этого слова.