— Минди, Минди, посмотри-ка, вон на большом помосте везут королеву красоты. Реклама сосисок фирмы «Топ-тач». Я ел эти сосиски.
Минди икнула, но головы не подняла. Джейк посмотрел на меня:
— Ну, что же мне делать?
— Хм-м…
— Ты должна знать, как поступают в таких случаях.
— Да это же День основания города, — сказала я.
— Что?
Я показала пальцем на маленькую старушку в мини-юбке. У нее были длинные золотистые волосы, а в руках — плакат. «День основания 1876–1976» было написано на плакате, а под этим — нарисованные карандашом лица четырех мужчин, чьи рты не раз стирали резинкой: СТО ЛЕТ ПРОГРЕССА.
— Так я и знал, это не обычный праздник, — сказал Джейк. — Господи. Ты только глянь на ее прическу. Думаешь, это настоящие волосы?
— Да нет. Парик, конечно. Нейлон или что-нибудь в этом роде, — сказала я.
— А может, динел. Как у моей сестры. Динел. Минди подняла голову, вытирая лицо тыльными сторонами ладоней. По щекам грязными серыми потеками расползлась тушь, и глаза стали как у енота.
— Минди! — позвал Джейк. — Хочешь конфетку? Или жвачку? — Она покачала головой, — Кажется, у нас еще осталась хрустящая кукуруза.
— Не хочу я твоей тухлой кукурузы, Джейк Симмс. Я хочу лечь и умереть.
— Ну зачем ты так? Я ведь стараюсь изо всех сил. Хочешь, покажу фокус? Я умею показывать фокусы. — Он обернулся ко мне. — Спорим, ты об этом не знала?
— Кажется, вы упоминали об этом, — сказала я, глядя на разукрашенный помост, на котором стояли полные мужчины в фесках.
— Правда, Минди, я это здорово делаю? Скажи ей.
Минди что-то пробормотала, обращаясь к баранке руля.
— Что ты сказала, Минди? Говори громче, я не слышу.
Минди подняла подбородок.
— Он делает так, что вещи исчезают, — сказала она, не отрывая глаз от ветрового стекла.
— Точно, — сказал Джейк.
— Вещи просто исчезают. Растворяются в воздухе. Его герой — Гудини[4].
— Сейчас у меня под рукой нет реквизита. Но все равно, Минди, назови любой фокус, и я постараюсь его показать. Честно. Помнишь, как тебе нравились фокусы?
Она не ответила. Джейк посмотрел на меня. От жары в машине лицо его стало влажным, волосы свились в тугие кольца.
— Раньше она очень любила фокусы, — сказал он.
— А теперь разлюбила! — сказала Минди.
— Не пойму, какая муха ее укусила.
Наконец фески исчезли, и показался школьный духовой оркестр. Все захлопали и замахали руками. Но где-то впереди, наверное получился затор. Оркестранты остановились, продолжая играть. Они закончили исполнение очередного номера и теперь стояли молча, глядя перед собой. Видно было даже, как на висках у них пульсируют жилки. Видна была серебряная цепочка, которая связывала музыканта с его флейтой-пикколо, и я вдруг представила себе забавную картинку, несчастный случай, после которого придумали эту предосторожность. Я рассмеялась — и смех громко прозвучал на притихшей улице. К этому времени аплодисменты стихли. Оркестранты и публика словно сговорились; каждый делал вид, будто другого не существует. Но в шествие снова двинулось вперед, аплодисменты возобновились: как по команде, публику захлестнула новая волна восторга. Оркестранты, зашагали вперед. Их ноги мелькали ровно и размеренно, как ножницы. Жаль, что я не смогу больше за ними наблюдать.
— По-моему, барабан был бы здесь в самый раз, — заметил Джейк, глядя им вслед.
— Просто тебе нравится все, что грохочет и калечит, — сказала Минди.
Мы посмотрели на нее.
— Да, я же хотел показать фокус с бумажником.
— Спасибо, не надо.
— Так куда же девался мой бумажник, черт побери?
— Не надо, — повторила Минди.
— Одолжи мне свой бумажник, Шарлотта, — попросил Джейк.
Я вытащила из сумки бумажник и протянула ему; а сама тем временем смотрела на проезжавший мимо помост: мужчины в белых париках подписывали какую-то обугленную по краям бумагу.
— Внимательно следи за мной, — сказал Джейк, обращаясь к Минди, — Может, поймешь наконец, как это делается. Так вот, берем пустой бумажник, ясно? Заметь, никакого подвоха — ни потайных кармашков, ни секретных отделений… — Я слышала, как он перебирает все отделения бумажника, шуршит полиэтиленовыми прокладками для фотографий, отстегивает кнопку внутреннего кармашка. И вдруг наступила тишина. — Вот это да! — воскликнул Джейк. — Это что такое? Шарлотта, что это?
Я отвернулась от парада и посмотрела на то, что он держал в руке.
— Аккредитив.
— Аккредитив! Посмотри-ка, Минди, аккредитив на сто долларов! Ура! Мы разбогатели! Почему же ты мне не сказала? — спросил он меня. — Это нечестно.