— Тогда почему же он так говорил о тебе по телевизору? — спросил Джейк.
Я с трудом оторвалась от своих мыслей.
— Что?
— Он сказал, что ты порядочная женщина.
— А… в самом деле? Не знаю, наверно, он имел в виду, что я никогда бы не ограбила банк.
— Тогда почему он так просто и не сказал, что ты никогда бы не ограбила банк? — возразил Джейк. — Он сказал, ты порядочная женщина.
Я посмотрела на него.
— Может, теперь, после твоего ухода, он смотрит на тебя иначе. Скорее всего, ты с самого начала не разобралась в нем. Может, он взаправду теперь думает, что ты хорошая, и мучается оттого, что ошибался. Тебе это когда-нибудь приходило в голову?
— Пожалуй, нет, — сказала я.
— Ох уж эти женщины! — воскликнул Джейк. — Не понимают самых простых вещей.
Мы ехали молча, по обеим сторонам аллеи фонари мерцали, как двойная нитка ожерелья из драгоценных камней.
Глава 14
Однажды осенним утром 1974 года я готовила Джиггзу какао и, стоя у кухонной раковины думала о своем.
— Мне что-то не по себе, Шарлотта, — сказала мама.
— Что? — Я протянула руку за ложкой.
— Я плохо себя чувствую.
— Может, это грипп?
— Думаю, дело серьезнее.
— Ясно. — Я стала усердно размешивать какао — пузырьки беспрестанно вращались по кругу. Потом сказала: — Да, ах да, врач. Покажем тебя врачу.
— Мне страшно идти к врачу, — сказала мама.
Я отложила ложку, пузырьки еще кружились, но все медленнее, медленнее. Я посмотрела на маму: она сидела на своем садовом стуле, обхватив руками живот. Вид у нее в самом деле был нездоровый. Лицо заострилось, глаза как-то приблизились друг к другу. И плечи опущены. Не поправилось мне это.
— Мама? — окликнула я.
— Что-то нехорошее со мной происходит, Шарлотта, — сказала она.
Я попросила Джулиана отвезти нас на машине к врачу. К вечеру за мамой захлопнулась больничная дверь; на следующий день, в восемь утра, ее прооперировали. Ожидая результата операции, я сидела на кушетке, обитой винилом, который прилипал к ногам. Когда появились доктор Портер и хирург, я вскочила, с трудом отклеившись от кушетки. Первым подошел хирург, его почему-то очень заинтересовал натюрморт, висящий на стене за моей спиной.
— Нам только и оставалось, что снова зашить ее, сказал он, глядя поверх моего плеча.
Мне не понравились эти слова. Сжимая в руках сумочку, я упрямо молчала.
— Других возможностей не было, — сказа доктор Портер. — Весьма сожалею, Шарлотта.
— Ничего, — сказала я.
— Это cancer, — пояснил хирург.
— Да, да, — сказала я. — Большое спасибо.
— Скоро можно будет к ней пройти, — добавил доктор Портер. — Вы здесь одна?
— Сейчас приедет Сол.
— Прекрасно. Держите с нами связь.
Я опустилась на кушетку и посмотрела им вслед. Ходить в туфлях на такой толстой подошве, подумала я, все равно что пробиваться сквозь пески. И тут я увидела Сола; он быстро шагал по коридору, лицо его было отрешенным и просветленным. Он прошел мимо меня, остановился, поднес руку ко лбу и вернулся назад.
— Что такое cancer? — спросила я.
— Рак, — сказал он и сел рядом.
— Ах вот что.
Он раскрыл Библию на том месте, где лежала закладка. Прочитав с полстраницы, он вдруг оторвался от текста и повернулся ко мне. Мы пристально смотрели друг на друга невидящими глазами, как два пассажира у окон встречных поездов.