В оригинале речь идёт о "Phren". Что такое "диафрагма" знает только хирург или анатом. Но, мы не думаем, чтобы хирург, вскрывая грудную клетку больного, когда-либо мог обнаружить в ней "объятия Эроса".
Как далеко отстоит "диафрагма" от Френа свидетельствует сам Хюбнер словами Гесиода. Он пишет:
"Так, хотя умерший Патрокл и может явиться из Аида Ахиллу в видимом образе, но из него вытекла "диафрагма" (Phren), тем самым его покинула жизнь".
Думается, что в комментариях нет большой нужды, и поэтому мы от...
"б) Мифическая субстанциальность в человеке"
переходим к...
"в) Духовное богатство как божественный дар".
Уже сама формулировка этого заглавия является говорящей. Не случаен выбор именно "дара", поскольку дар можно незаметно оставить на крыльце дома или перебросить в сад через забор, и удалиться, оставшись неузнанным.
То есть акция ДАРЕНИЯ, несомненно принадлежащая личным отношениям, позволяет избежать личного общения, диалога. И, таким образом, рассматривать божественный дар как нечто находящееся в распоряжении индивидуума, как имущество, "богатство".
Именно это и нужно Хюбнеру, чтобы, оставаясь в рамках своего гносеологического дискурса, начать разбирать и складировать дары богов в качестве имущества в названных им выше "местах".
К этому он тут же и приступает, начав с "меноса":
"Таков, например, менос (menos)....".
"Боги одаряют меносом: вдувают или забрасывают его в человека".
Хотя, по его же признанию, слово menos непереводимо, как и другие, ранее приведенные:
"И это слово едва ли переводимо, хотя оно может обозначать силу, жизненную энергию, мощь и т. п.".
Разумеется, ничего такого оно не может обозначать! Вероятнее всего, его смысл может быть приблизительно передан указанными понятиями в каких-то контекстах, - но не во всех!
Об этом свидетельствует следующая цитата:
"В "Илиаде" читаем, что поднялся могущественный menos богоравного Леонтея".
Мы имеем аналогии в нашем русском языке, унаследованном от предков, когда говорим, что "вскипела ненависть", "возмутился ум", "взыграло ретивое", "воспылало сердце", "проснулась совесть", и т.п.
В приведенном фрагменте речь тоже идёт о ПРОБУЖДЕНИИ "Меноса", что явствует также из последующего комментария Хюбнера.
Но, как вам понравится сам этот комментарий (?):
"Итак, менос, а не сам человек поднимается с постели".
Предположить, что Курт идиот, мы не можем. Скорее всего американский английский не предоставляет ему тех возможностей аналогического понимания, которые мы использовали выше. И Курт, ничтоже сумняшеся, трактует богоравность Леонтея как превращение его в марионетку "нуминозного существа" меноса, заброшенного в него богом.
Думается, мы окажемся гораздо ближе к истине, если учтём, что все помянутые выше "пробуждения", "кипения", "воспламенения" ума, души и сердца имярека случаются в отношениях его с другими людьми в рамках города, рода, семьи.... И если в речи мы фиксируем внимание на психологическом аспекте существования, оставляя за скобками общение и общественный быт, то это не означает, что мы этот быт и наши отношения с ближними, при этом, не подразумеваем или упускаем из виду. Напротив, воспламенение сердца говорит вовсе не о сердце: это не тема кардиологии. Оно характеризует актуальные ОТНОШЕНИЯ обладателя сердца с ближними, в которых он теперь осуществляется как личность.
Память о Дарах Богов, бывших непременной частью жизни древних эллинов, хранит современный русский язык в слове "одаренность". И, как ни странно, слово это получило наибольшее распространение в атеистической советской культуре.
Если сопоставлять наш язык с языком древнегреческим, то наилучшее соответствие слово "одаренность" обнаружит со словом "Арете".
О котором Курт пишет:
"Следующая божественная способность - это арете (Arete). /.../ Она представляет собой многостороннюю способность.... Имеются в виду как физические способности, а именно быть хорошим воином, бегуном и танцором или быть красивым, так и душевные, а именно уметь играть на лире, водить корабли, уметь обращаться с предметами роскоши, и быть порядочным, верным...".
Здесь трудно сдержать ироническую улыбку: по мнению Хюбнера, быть хорошим воином - это "физическая способность"?!
Ну, да..., опустим это....
Главное, что одаренность имярека трактовалась в советской культуре как "природная". Говорили: одарён от природы; обладает прирожденными способностями; талантлив от рождения; etc.
И одаренность эта как бы действовала сама, властвовала над имяреком: требовала осуществления, предопределяла его выбор, направляла по жизни, - ровно так, как представляет дело Хюбнер, в отношении Меноса, Аретэ и других божьих даров.
В этой душевной "власти" Дара обнаруживается власть богов над человеком, или, в психическом плане - иерархическое превосходство Духа (= Дыхания божьего) над природной душой.
Это превосходство и доминирование не может быть понято помимо иерархии личных отношений, в которых имярек осуществляется как Лицо.
Чем более значимо лицо, с которым я общаюсь, тем важнее отношения с ним. Соответственно, и "дыхание" сопряженное с этими отношениями доминирует в душевной жизни.
Различная значимость персон, с которыми я общаюсь, заложена в общественной организации. Именно в эту организацию встраивается бог как особо значимое лицо, как самый важный Старший, среди тех старших, которые наставляют и направляют меня. Именно через них и происходит указанное встраивание: они всё время ссылаются на Него! Так что, я, хотя и не вижу Господина, постоянно переживаю Его присутствие в тех ближних, которые меня окружают.
В родовом обществе главный незримо присутствующий Старший - это Первопредок, или Гений = Родитель. К этому Прародителю восходит и "гений" светской культуры, который понимается как выдающаяся одаренность.
Так мы вновь возвращаемся к Дару как важнейшему акту общения, особо ценимому относительно корыстных взаимоотношений, и служившему выражением особого расположения Дарителя к одариваемому. Проще говоря, - свидетельством любви.
Отсюда, дары богов, о которых говорит Хюбнер в контексте греческих мифов, не суть игры с "забрасыванием" предметов в некие "места", но - заинтересованные отношения с людьми. Ведь, только в контексте такой заинтересованности исходное для Хюбнера слово "нумен" приобретает собственное значение приветливого кивка бога человеку, конкретному имяреку.
Итак, если мы связываем душу, или дыхание жизни в человеке, с его бытием как лицом, пребывающем в общении и отношениях с другими лицами, то следующий пункт, предлагаемый Хюбнером -
"г) Мифическое соотношение внутреннего и внешнего" -
кажется лишенным смысла.
Курт представляет Менос "мифической субстанцией", "вдуваемой" в грудь имярека, как в сосуд:
"Боги /.../ вдувают его в человека".
То же относится к Аретэ и Нусу, - ведь мысли своим появлением "обязаны "вдуванию" божественной субстанции".
Отсюда и различение внутреннего содержания сосуда и внешнего окружения.
И это как будто соответствует укорененному в языке понятию души, связываемому с дыханием. Субстанцией дыхания является воздух, заполняющий грудь. Соответственно, "Дух" есть аромат воздуха (отсюда, духи`). Ароматизируют наше дыхание боги, вдувающие вместе с дыханием свою божественную субстанцию (Аретэ) в нашу грудь.
(Любопытно заметить, при этом, что обоняние, или восприятие ароматов, связано с самой древней частью нашего мозга. Так что, если Бог это Дух (Аромат души), то приятие Бога происходит помимо разума. Неужели древние знали это? И сознательно связали Бога с Ароматом?)