Значит, правила (правила чего?!) суть нечто данное, вписанное в ткань ситуации, и как таковые они не являются предметом "социальных наук".
Они изучают "СИТУАЦИИ".
Далее читаем:
"Миф тоже имеет своим предметом подобные всеобщие правила поведения...".
Во-первых, что здесь делает слово "тоже"? Ведь предмет наук не "правила", а "ситуации".
Во-вторых, мы не знаем, что за "правила" характеризуют ситуации. Поэтому слово "подобные" ничего нам не говорит.
И, наконец, откуда известно, что "Миф имеет своим предметом всеобщие правила поведения?".
Курт начинает фразу так, будто сообщает факт, но на деле это его, Курта Хюбнера, собственное логическое заключение, основанное на теоретическом допущении. Оказывается,
"миф имеет своим предметом всеобщие правила поведения, ПОСКОЛЬКУ он определяет мышление, деятельность и восприятие членов клана, фратрии и полиса, их обычаи и порядки...".
Мы тоже вправе делать заключения на основе цитированного, и думаем, что на подсознательном уровне "Миф" у Хюбнера тождественен "Закону Божию".
Строго говоря, "Закон Божий" - это школьная дисциплина. И, хотя священники опирают на Миф религиозную этику, невозможно на этом основании утверждать, будто "Миф имеет своим предметом всеобщие правила поведения". То есть, исполняет роль Конституции для Эллинского Полиса.
Разумеется, мы свободны именно в этом аспекте видеть общественное значение Мифа, но говорить, будто сами эллины так понимали Миф, мы не можем.
Но, предположим, Миф играет в эллинском обществе ту же роль, что Конституция в нашем обществе.
Разница в том, что, по мнению Хюбнера, "конституцию" современного общества придумывают люди, и изменяют её с течением исторического времени, а ...
"... восходящие к мифу правила поведения понимаются не как идеальные изобретения и творения людей, а как действия нуминозных субстанций, которые вносят в сообщество порядок".
Но, поскольку древние греки ничего не знали о "нуминозных субстанциях" (как и мы, до Рудольфа Отто), но знали своих Богов, то нужно как-то объяснить, почему "действия нуминозных субстанций" представлялись древним грекам Богами.
И для этого придумывается следующая квази-теория:
"Поскольку эти субстанции являются сущностями, способными к материализации (к примеру, в качестве бога, принимающего телесную форму), то они, как уже многократно показывалось, суть одновременно идеальны и материальны, индивидуальны и всеобщи, а их собственные имена выполняют функцию общих понятий".
Что может привлекать в такой теории? И кого?
Есть, конечно, персонажи, которые находят утешение в том, чтобы процесс колонизации называть "цивилизационным транзитом". Очень научно и прогрессивно...!
Что же до помянутой теории, то мы видим в ней лишь попытку компенсации Хюбнером низкой самооценки при сравнении себя с людьми верующими, которые бросают вызов "ученой тусовке" самим своим существованием.
И больше нам нечего сказать по поводу "различий научного и мифического понимания сообщества и истории". Поэтому переходим к следующему и последнему разделу Главы V...
4. Нуминозные сущности как априори мира мифического опыта
Предположить написанное в этом заголовке - очень смелый шаг; если не сказать безрассудный....
Ведь Кантово "априори" принадлежит теории познания, и есть развитие объект-субъектной логики Картезия. Именно, анализ субъекта познания и выделение в нём форм, которые нельзя скорректировать: которые сущностны для субъекта. Таковы, например, пространственные формы человеческого восприятия.
Говорят, растения тоже познают окружающую среду. И, поскольку растения суть существа иные, в сравнении с нами, - в частности, они не ходят по земле, но прикреплены корнем к определенному месту, - постольку ботанические априори отличаются от априори гуманистических.
Если теперь принять, что "априори" опыта древних греков не такое, как наше, значит признать их людьми другого вида, отличными от нас. Чем не прекрасный "научный" базис для расистской идеологии?
Здесь возникает закономерный вопрос: или Хюбнер - полный дурак; или в нем подспудно сидит англо-саксонский расизм?
Оставляя возможность ответить на этот вопрос нашим читателям, сосредоточимся пока что на том, "нуминозные сущности способные к материализации в качестве бога, принимающего телесную форму", суть, оказывается, априорные формы их, эллинов, знания.
Курт пишет:
"Греки мифической эпохи исходили из них, скорее, как из априори данного им знания о мире".
Здесь приходится отметить, что из "априори" не исходят. Кантовское априори есть сущностное свойство субъекта познания, ЗАРАНЕЕ присутствующее во всяком знании, - потому и зовётся "apriori", то есть "предшествующее".
Очевидно, Хюбнер путает "априори" с аксиомами геометрических теорем.
То есть, вместо "априори" предлагает их логический образ.
В связи с этим важно заметить, что "идея знания априори связана с представлением о внутреннем источнике активности мышления". И причисление "нуминозных сущностей" (= богов) к априорным формам знания, означает полное отрицание за ними какой-либо "объективной реальности" в плане объект-субъектной онтологии, в силу их принадлежности "внутренности субъекта", - наподобие скелета, строение которого предопределяет способ движения особи.
Определение нуминозных сущностей как априори означает, что априорными формами мышления эллинов были ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, или сны наяву, и они, разумеется (!), не могли отличить их от реальности. Ведь, сны эти были формами их мышления, так что имена богов служили общими понятиями этого мышления.
Хотя в это трудно поверить. Узнавание богов как присутствующих в определенных ситуациях и, соответственно, называние их по имени не является мышлением в понятиях.
Если имена богов и участвовали в мышлении, то, скорее, следует вести речь о мышлении ОБРАЗНОМ, а не о мышлении в понятиях.
Конечно, образное мышление предполагает рефлексию указанных "априорных форм".
По мысли Хюбнера, такая рефлексия стала составляющей исторической эволюции ментальности эллинов.
И рефлексия эта посредством общения стала публичной и породила литературу, в которой проговаривалась общеэллинская идеология, ставшая основой публичного сознания Эллады.
Хюбнер ссылается здесь на Геродота и Платона:
"Геродот высказывался в том духе, что "Гесиод и Гомер установили для греков генеалогическое древо богов, дали богам прозвища, поделили между ними достоинства и способности и прояснили их образы".
"А Платон замечает, что в Гомере видели того, кому Греция обязана установлением божественного руководства жизнью".
Такова теория Курта Хюбнера....
Она, конечно же, вызывает обоснованные сомнения.
Невозможно отрицать публичную рефлексию культового религиозного быта, но утверждать, что это есть рефлексия априорных форм знания, подобная той рефлексии, что проделал Иммануил Кант.... Это едва ли возможно.
Заканчивает эту главу Хюбнер следующей шедевральной сентенцией В. Буркерта, называющего миф "комплексом повествований, в котором очевидные людям схемы... составляются в многослойную систему знаков, которая по-разному применяется для просветления реальности".
Возникает невольное подозрение, что Буркерт при этом держал в уме "всесильное учение Маркса", рассеивавшее мрак капитализма в глазах пролетария индустриальной эры.