Больше того, мы можем указать "архэ" его "нуминозной логики": это "Ворон" Эдгара По. Ноги рациональной психомистики растут именно оттуда. В этом легко убедиться, прочитав знаменитое стихотворение. В нём стирается грань между сном и явью, - о чем мы читали в предыдущей главе как о "мифическом единстве сна и реальности". Ворон легко идентифицируется как "нуминозная сущности", которая являет собой ЗНАК (НУМЕН), и выступает в облике то мужчины, то женщины....
Можно возразить, сказав, что это просто поэзия. Но не случайно, Хюбнер обращается именно к поэзии, и утверждает, что в поэзии "мы", западные европейцы, якобы сохранили "мифическое мышление".
И он прав в своих интуициях. За поэзией стоит тип личности, - не всюду один и тот же.... И какой-то "культурный код", как теперь говорят.
Эдгара Алана По считают "американским Пушкиным". Но какая разительная разница между ним и нашим Александром Сергеичем!
Поэтому, оставив за скобками поэзию, неплохо бы выяснить, что это за "мифическое мышление", сущее наряду с "научным"(?). Для того мы и читаем внимательно книгу Курта Хюбнера "Истина Мифа".
Ясно, что это "мифическое мышление" не имеет отношения к древним эллинам, и есть принадлежность человека Нового Времени, к каковым принадлежат, как Эдгар По, так и Гёльдерлин, поэзию которого Курт положил в основание своих размышлений о "мифе".
Возвращаясь к тексту Главы VI, мы находим расширение понятия первособытия "архэ" до акта научения людей богами:
"Афина изобрела искусство ткачества, - пишет Гронбех, - а Пандора вместе с сестрами первой изготовила для людей одежду из шерсти; это легко увидеть - сестры находятся высоко в крепости и ткут образцовые одеяния для священников. Афина научила людей взнуздывать лошадей и запрягать их в колесницы...".
Научила ОДНАЖДЫ...! То есть, здесь уже нет повторения первособытия, невзирая на возможное присутствие Афины во всех последующих актах научения людей ремеслу или искусству. Люди научают друг друга, передавая умение в поколениях.
Больше того, НАУЧЕНИЕ предполагает общение, выходящее за рамки "нуминозного". Это уже не просто божественный кивок, вселяющий трепет, но регулярное общение в порядке религии - смотри, в этом смысле, изготовление одеяний для священников.
Так что в этом "Архэ" логика Хюбнера оказывается взломанной. Дело научения невозможно свести к переливанию божественной субстанции из сосуда в сосуд.
В противном случае речь шла бы не о научении, предполагающем длящееся личное общение, а о мгновенном индивидуальном озарении, отнесенном к божественному кивку (нумену).
Следующий пример "Начала", или "Архэ", приводимый Хюбнером, связан с началом полиса Афины как города богини Афины: города, которому Афина будет покровительствовать, и в котором культ Афины будет главным культом.
Курт пишет:
"То, что подразумевалось под "архе", мы и сегодня можем еще наглядно лицезреть на западном фронтоне храма Парфенона в афинском Акрополе. На нем представлена борьба Афины и Посейдона за господство в Афинах. Посейдон, дабы продемонстрировать свои притязания на город, дал источник воды, а Афина посадила оливковое дерево и "показала" людям, как добывать масло. Этим, более значительным, действием она победила конкурента".
О чем говорит нам это Начало? О том, что боги нуждаются в людях, в их почитании; что они образуют общество, подобное человеческому, и конкурируют друг с другом в борьбе за внимание людей.
То есть, боги не могут жить без связи с людьми, и эта связь - ЛИЧНОЕ ОБЩЕНИЕ; в котором только и есть место почитанию, чести, приношениям, дарам, и т.п.
Эта важнейшее сообщение, несомое композициями Парфенона, не вмещается, однако, в дискурс Хюбнера. Ему гораздо ближе "архэ" как программа, заложенная в устройство. Поэтому, возможно бессознательно, в качестве "архэ" он выделяет ЧИСЛО!
Курт пишет далее:
"Другим повторяющимся архетипом являются пятьдесят гребцов на тех кораблях, что привела Афина. С ним же связано деление войск и хоров на группы по пятьдесят человек. Стада и жертвенных животных также объединяли по пятьдесят голов...".
И даже такое исключительно общественное событие, как...
"...Кража Гермесом пятидесяти принадлежавших Аполлону коров также указывает на архетипическую природу числа пятьдесят".
То есть, не КРАЖА как социально значимое и возможное только в обществе, где есть понятие собственности, Событие образует Начало, а ЧИСЛО!
Кроме того, Гермес украл не сандалии, а КОРОВ! Это тоже многоговорящая подробность, указывающая на тип хозяйства, на ценность коров в обществе....
Но Курта это не интересует: не важен факт кражи, не важно, что украл, важно - СКОЛЬКО?
То есть, количественный аспект любого процесса как дверь в технологию - вот, что занимает Курта.
Игнорирование общественности и персональности бытия человека предопределяет ущербность выводов, которые делает Курт изо всех приведенных им примеров "Архэ":
"Вся общественная жизнь, поскольку она была определена правилами, нормами, стереотипными действиями и т. п., понималась так же, как и закономерные явления природы..."
Из сказанного очевидно, что "правила" и "нормы" здесь понимаются не в этическом или юридическом ключе, а в физическом или технологическом.
Это подчеркивается и следующей фразой:
"...а психическое поведение человека понималось как повторение нуминозного прототипа".
Этот уродливый оксюморон - "психическое поведение" - откровенно служит бегству от ПОВЕДЕНИЯ как категории общественной, этической, неотделимой от воли и свободы воли.
То есть, "повторение нуминозного прототипа" у Хюбнера не есть свободный акт подражания значимому лицу, опирающийся на авторитет этого лица и его почитание, но - повторяющееся обнаружение нуминозного вложения в человека, подобного геному.
Неготовность Курта Хюбнера к вхождению в эллинскую культуру особо подчеркивается его пониманием молитвы.
Он пишет:
"Начальные формулы молитв, которые часто начинаются словами "как в давние времена", "однажды давным-давно", "да будет, как прежде", характерны для подобного типа мышления".
Здесь, не мешает, наверное, вспомнить, что молитва - это акт общения с богом: именно, принесение богу жертвы; обязательно сопровождающееся личным обращением к нему.
Поэтому молитвы не могут начинаться словами, приводимыми здесь Хюбнером. Сознательно или нет, но он лукавит, подменяя молитвы заклинаниями.
Последние принадлежат несколько другому типу отношений - обмену дарами; напоминанию о ранее заключенном договоре; взятке; и другим попыткам повлиять на волю партнера отношений.
Все это указывает на принципиально общественный характер религии и включенность богов в социум. Так что главное здесь - вовсе не повторение и не цикличность (= регулярность), как пытается изобразить дело Хюбнер, а - взаимоуважение, взаимообмен, соблюдение договора, верность клятве, традиции, родственная близость, дружба, и т.д. То есть, персональные отношения, базирующиеся на субъектно-ролевых взаимодействиях внутри полиса, почетными гражданами которого являются боги. Предания о Начале, или Архэ (= Мифы) хранят память о Событиях, в результате которых боги стали гражданами полиса, и, в известном смысле, играют роль договоров с богами.
Напоминания об этих однажды заключенных договорах в словах: "как в давние времена", "однажды давным-давно", "да будет, как прежде", адресованы богам как стороне договорных отношений; и уж конечно не являются "формулами мышления", как полагает Хюбнер. Скорее, это общепринятые формулы вежливости.