Подмена науки схоластикой позволяет Хюбнеру валить в одну кучу естественные и гуманитарные науки, хотя различия между ними много больше того методического сходства, которое позволяет обозначать их одним словом "наука".
В результате, из рудника своей ментальности он выдает на гора разные псевдо-умные суждения. Такие, например, как следующее, прочитываемое нами в разделе 4. Что такое научный опыт и эмпирическая истина или ложность:
"Безусловно верно, что степень зависимости научных базисных предложений от теорий является различной, хотя нигде и не отсутствует полностью. Что под этим имеется в виду, сразу же становится ясным, когда противопоставляют, например, следующие утверждения: "Наполеон вступил в Москву в 1812 г." (малая зависимость от теории) и "В момент Т электронное облако находилось в месте О" (высокая зависимость от теории)".
Прежде всего, приходится заметить, что приводимые Хюбнером предложения суть не УТВЕРЖДЕНИЯ, а исходные ДАННЫЕ.
В одном случае, это данные политической хроники, как исходный материал для Истории; в другом - это данные научных приборов, как исходные для Физики.
Предложения синтаксически схожи, но содержательно совершенно различны! - и потому не могут линейно сопоставляться.
Совершенно ясно, например, что за словами "высокая зависимость от теории" здесь прячется ТЕХНИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР данных физического опыта. Он тут же покажет себя, если мы сопоставим Москву как место (= город), и "место О", которое отнюдь не является местом, вопреки именованию, и представляет собой координаты, то есть набор цифр, понятный только специалисту, и имеющий смысл только внутри "машинерии" физического опыта.
Казимир Малевич так говорит об этом:
"Много есть аппаратов и технических вещей, которые вовсе не могут быть достоянием объективным, существующим для всех".
Что же до "теории", то, если копнуть глубже и задаться вопросом летосчисления, датировки событий, устройства календаря и т.п., то окажется, что такое простое данное как "14 сентября 1812 года" тоже очень сильно зависит от теории, и совершенно непонятно людям, использующим, например, лунный календарь, измеряющих общественное время "коленами", и т.д.
Второе, касающееся теории, заключается в принципиальном различии упомянутых Куртом "теорий".
Именно, теория, от которой зависят координаты электронного облака обязательно КВАНТИФИЦИРОВАНА; или выражена в математической форме. В то время как теория исторической хронологии является концептуально-политическим миросозерцанием, кванитифицируемым лишь внешне, в порядке информационного кодирования.
Завершает этот раздел Курт следующими словами:
"Таким образом, постигаемая некоторой наукой действительность не есть действительность сама по себе, она всегда является определенным образом истолкованной. Ответы, которые она нам дает, зависят от наших вопросов".
И перекликается в этом с Казмиром Малевичем, сказавшим, что...
"... все факты, субъективные или объективные, суть факты условные".
О Малевиче как философе Курт Хюбнер, видимо, ничего не знает. Ему не даёт покоя слава Канта. И в самом конце герой наш не может удержаться от создания нового неокантианского понятия.
Он пишет:
"Как мы выяснили, можно осуществить подтверждение или опровержение теорий, ставя под вопрос те предпосылки, с помощью которых они сформированы. Но то, что это подтверждение или опровержение произошло при этих предпосылках, оспорить не может никто. Поэтому я называю это чистым опытом". (Курсив наш).
Ставя под вопрос предпосылки можно схоластическим путем поколебать или укрепить доверие к данным теориям, - проще говоря, веру. Но, ни подтвердить, ни опровергнуть таким способом никакую теорию нельзя.
Что же до "чистого опыта", то, как говорится, "хоть горшком назови...", - всё равно чистая глупость!
Следующий раздел главы Курт озаглавил:
5. Об интерсубъективности априорных элементов научного опыта
Такими квазинаучными словами Курт хочет сообщить нам, что миросозерцательные априори, предшествующие всякому ученому занятию, - и должные находиться в организации воли имярека, для того чтобы ему вообще пришло в голову заняться научными исследованиями - имеют публичное бытие в межличных коммуникациях граждан; или, проще говоря, суть предметы коллективной веры в-...; инопланетян, например.
Необходимость публичного существования "общих предпосылок" обусловлена уже тем, что наука есть институт ПУБЛИЧНЫЙ.
Так мы думаем, отталкиваясь от заголовка.
Но, посмотрим, что нам скажет сам Хюбнер.
Читаем:
"Теперь следует спросить себя, могут ли быть обоснованы каким-либо образом интерсубъективно конститутивные для научного опыта априорные элементы.... При этом мы хотели бы /.../ ограничиться лишь тем, что, либо принципиально не способно к эмпирическому обоснованию, либо, преодолевая время, определяет историческую эпоху. К этому прежде всего принадлежат онтологические установления".
Строго говоря, "онтологические установления" ведомы только Онтологии. Как выделить таковые в коллективной ментальности и отождествить их с "интерсубъективно конститутивными для научного опыта априорными элементами" есть большая загадка.
Хюбнера загадка эта не беспокоит. Он исходит из того, что такие "онтологические установления" циркулируют в публике, и что они разделяются всеми членами общества, или являются, как он говорит, "всеобще разделяемыми".
Он пишет:
"Если подобные онтологические установления действительно играют эпохальную роль, то уже в этом заложено, что они являются интерсубъективно признанными. Поскольку они не становятся известными из-за того, что просто падают с небес или догматически декларируются какими-то людьми, должны иметься основания к тому, чтобы они были всеобще разделяемы".
Далее становится ясно, что Курт разумеет под ученым прилагательным "онтологические". Онтологическое - это то, во что мы верим...:
"... поскольку априорные установления являются онтологическими, то они не могут подкрепляться фактами, так как, напротив, именно они задают те рамки, в которых вообще могут выступать факты...".
Таким образом, истинность "онтологических установлений" не логическая, но - авторитетная. По словам Курта, это суть те "предположениях, которые выказывают достаточную силу убеждения"; за которыми стоит авторитет общины: "все так думают; все в это верят!".
Именно это и подразумевает Курт Хюбнер под "интерсубъективностью априорных элементов научного опыта".
Определение достаточно скользкое.... Мало ли во что верят люди?!
Потому Хюбнер косвенно ограничивает круг тех "всех", кто в его представлении разделяет "априорные установления". Это суть те образованные личности, для которых ...
"Таковыми могут быть лишь те предположения, которые по своим основам являются исторически установленными и при этом общепризнанными, по меньшей мере, возникая из общего горизонта представления, отличающего эпоху".
Под это определение подходят представители политических верхов, объединенные общностью идеологических рефлексий; или, проще говоря, принадлежащие одной политической партии.