- П-поймал муху и начал кричать, что у нее шесть лапок, а не четыре, что я нарочно развожу незаконных мух… А потом стал обрывать ей лишние лапки… И еще сказал, что я враг государю, потому что развел незаконных мух и…
Видимая часть лица досточтимого Ар-Мауры выказала крайнее раздражение, но в то же время и некоторую растерянность. Судья крякнул, оглянулся и щелкнул пальцами. Во дворик по оперенной лесенке торопливо сбежал молоденький тщедушный секретарь (тоже из голорылых) и замер в полупоклоне.
- Ну-ка, взгляни пойди, - недовольно покряхтев, проговорил судья. - Буква «кор», раздел, по-моему, девятый. О летающих и пернатых.
- Что именно? - почтительно осведомился секретарь.
- Или, может, наизусть вспомнишь?.. Сколько там лапок должно быть у мухи?
Секретарь возвел глаза к обильно увлажненной листве. Крупная капля сорвалась и разбилась о его бледный высокий лоб. Бесстыдно оголенное лицо юноши озарилось радостью, и, прикрыв веки, он процитировал нараспев.
- Летающим же насекомым надлежит иметь два прозрачных крыла для полета и четыре лапки для хождения…
- Так… - несколько озадаченно сказал судья. - Ладно… Иди…
Довольный собой секретарь, не касаясь ажурных перилец, взлетел по лесенке на второй этаж, где у него хранились копии указов.
На минуту судья погрузился в тягостное раздумье. В тоскливом предчувствии истец и свидетели затаили дыхание. Обвиняемый вздохнул и переступил с ноги на ногу.
- Отрадно видеть, - неспешно заговорил наконец Ар-Маура, и голос его с каждым словом наливался желчью, - ту ревность, с которой подданные государя следят за точным исполнением его указов. Даже количество лапок у мухи не избегнет их острого взора. Будь вы четверо чуть поумнее, я бы заподозрил вас в издевательстве над законом. Однако, поскольку указа против глупости пока еще не издано, считайте, что вы легко отделались. Присуждаю: издержки разложить на истца и свидетелей, дабы впредь не беспокоили судью попусту. Что же касается тебя, красавец… - Ар-Маура развернулся всем своим грузным телом к обвиняемому. - Что-то слишком часто мы стали с тобой встречаться. Полторы луны назад тебя, помнится, уже приводили сюда за какие-то проказы. Поэтому сегодняшнюю ночь ты проведешь в яме, а завтра чтобы ноги твоей здесь не было! - Он помедлил, как бы сожалея о мягкости приговора, потом кивнул стражам: - Этих троих - к казначею, а этого умника запереть пока здесь, в доме. Я еще с ним сегодня побеседую…
Истец и свидетели облегченно вздохнули. Можно сказать, повезло… Что же касается обвиняемого, то он, кажется, так не считал. Вид у него, во всяком случае, был озадаченный и даже слегка обиженный.
Три остальных приговора тоже пришлось смягчить. Пусть думают, что грозный Ар-Маура просто пребывал сегодня в хорошем настроении. В конце концов, он тоже человек…
Присудив напоследок пойманному на краже бродяге всего-навсего толкнуть брус казенной каторги до Зибры и обратно, Ар-Маура тяжело поднялся с высокого резного стула и, прихрамывая, удалился в дом. Приятно удивил секретаря и слуг, отпустив их до вечера по своим делам. Усмехнувшись, подумал, что день этот войдет в легенду. День, когда Ар-Маура был добрым…
Оставшись на мужской половине один, судья собственноручно расстелил два коврика, бросил на пол подушки, поставил на серебряный поднос кувшин в мокрой фуфаечке и плоские чашки. Затем снял с пояса ключи и открыл узкую дверь в стене. Заключенный (он сидел в углу, подобрав под себя ноги) поднял голову и хмуро всмотрелся в огромную, заслонившую проем фигуру.
- Ну? - укоризненно молвил досточтимый Ар-Маура. - И долго мне еще тебя выручать прикажешь?
Заключенный фыркнул.
- Ты называешь это - выручать? - сварливо спросил он. - Спасибо, выручил! Укатал в яму ни за что…
- Ничего, - проворчал Ар-Маура. - Переночуешь - впредь умнее будешь. Вставай, пошли. М-му-хоборец…
Узник поднялся, оказавшись вдруг почти одного роста с огромным судьей. Наблюдай за ними кто-нибудь со стороны, он был бы поражен, насколько эти двое похожи друг на друга. Такое впечатление, что разница между ними заключалась лишь в возрасте, дородности и хромоте.
- Надеюсь, досточтимый Ар-Шарлахи не откажется разделить со мной скромную трапезу и неторопливую беседу? - довольно ядовито осведомился судья.
Узник во все глаза глядел на кувшин вина во влажной фуфаечке и на блюдо с фруктами.
- Знаешь… - сказал он, сглотнув. - Всю дорогу до твоей тени только об этом и мечтал…
- Ну, что ты пьяница, мне известно, - заметил судья, опускаясь на коврик справа и подкладывая подушки поудобнее. - Прошу. И если не возражаешь… - Он запустил руку под головную накидку и сбросил с лица повязку - жест, который ужаснул бы любого жителя Пальмовой Дороги. Ар-Шарлахи лишь усмехнулся и тоже обнажил лицо. Оба когда-то (правда, в разное время) учились в Харве, так что многие обычаи голорылых давно уже не казались им неприличными и ужасными. Кроме того, и Ар-Маура, и Ар-Шарлахи происходили по прямой линии от погонщиков верблюда по имени Ганеб, а сородичам стесняться друг друга не пристало.
Собственной рукою судья разлил вино в чашки.
- Да веет твоя тень прохладой до скончания века, - вполне серьезно произнес Ар-Шарлахи ритуальное пожелание.
- Издеваешься? - ворчливо осведомился судья. - Моя тень вот уже два года как принадлежит государю.
- Тем не менее… - со вздохом заметил молодой собеседник. - Живешь - как жил. Можно сказать, правишь… Согласно обычаю, прикоснулся краем чашки ко лбу и лишь после этого отхлебнул.
- Да и вино у тебя - позавидуешь, - добавил довольно-таки уныло.
- Позавидуют, - сквозь зубы ответил судья. - Рано или поздно - позавидуют. Сгонят с кресла - будем тогда вместе брус толкать…
И тоже коснулся чашкой лба.
Ар-Шарлахи тем временем (опять-таки следуя обычаю) очистил апельсин и, разломив, протянул одну из половинок судье.
- Значит, говоришь, всю дорогу мечтал о холодном вине? - задумчиво молвил Ар-Маура, принимая пол-апельсина. - Почему же не зашел? Гордый?
Ар-Шарлахи досадливо пожал плечом и не ответил.
- Ну да, понимаю… - Судья покивал. - Предпочел, чтобы тебя ко мне привели… Должен сказать, наделал ты мне сегодня испугу! Помнишь, когда о песенках речь зашла?.. Тут стража стоит, там секретарь, да еще и свидетели эти… Смотри, досточтимый, допоешься… Дошутишься!.. - Судья отхлебнул и пристально взглянул на собеседника поверх чашки. - Стишок о верноподданном водопаде, надо полагать, твое сочинение?
Тот слегка смутился.
- Первый раз слышу, - уклончиво пробормотал он. - Что за стишок?
- Ну как же! Стишок известный… О том, как река, услышав указ государя, что воде надлежит течь сверху вниз, а не иначе, рухнула с обрыва сразу на три сажени… А про кивающие молоты? Дескать, молоты кивали-кивали, а Улькар в ответ даже и не кивнул!.. Ох, досточтимый… - Судья покачал головой. - Слушай, а что, у мухи в самом деле шесть лапок?
- Вообще-то шесть, - сказал Ар-Шарлахи, смакуя вино по глоточку. - Но я подозреваю, что секретари государя, вместо того чтобы поймать муху и пересчитать ей конечности, опять доверились трудам премудрого Андрбы. Он, видишь ли, тоже был убежден, что лапок у мухи всего четыре. И что овес - выродившаяся пшеница…
- Я смотрю, ты всерьез учился в Харве, - заметил судья. - Я вот там все больше дрался да пьянствовал… - Его тяжелое лицо глинистого цвета помрачнело, серебристая щетина на щеках залегла грузными кольчужными складками. - Да, времена… - глухо сказал он. - А знаешь… Я ведь учился вместе с Улькаром…
- С государем?! - Ар-Шарлахи был настолько поражен, что даже отставил чашку. - И… что? Он уже тогда?..
- Нет, - бросил судья, жестко усмехнувшись. - Тогда он был вполне нормален, если ты имеешь в виду именно это… Более скучного собеседника свет не видывал, да и способности у него были, помнится, самые средние…
Ар-Маура помолчал, нахмурился, задумчиво покачнул вино в своей чашке.