Статная, рослая, темнолицая, Таини прошла через хижину и опустилась рядом на циновку.
- Поводом был один провинившийся, - нехотя сообщила она. - Сегодня утром он заявил при всех, что не собирается выходить на свободу.
- Не понимаю, - Сехеи нахмурился.
- Я тоже не совсем понимаю его, - призналась она, помолчав. - Он сказал, что лучше остаться в живых «на тростнике», чем сгореть заживо в нейтральных водах. И еще он сказал, что это не трусость, а доблесть, поскольку он знает, на что идет. Когда мне доложили об этом, я приказала доставить его сюда, на Высокий мыс.
- Зачем?
- Его бы убили, - просто ответила Таини. - Ты же знаешь, что такое «тростник». Если провинившиеся хотя бы заподозрят, что кто-то из них нарочно работает плохо, надеясь удлинить срок, - этот кто-то немедленно исчезает, а потом его находят на решетках стока... А тут человек сам заявил, что отказывается воевать...
- Я знаю, что такое «тростник», - сквозь зубы проговорил Сехеи. - И я спрашивал не об этом. Зачем тебе понадобилось спасать его?
Таини тамуори ответила не сразу. Слышно было, как ветер треплет кроны пальмовых деревьев на гребне Высокого мыса.
- Этого никогда не случалось, тама'и. - Как и все выходцы с Ана-Тарау, Таини выговаривала слова удивительно мягко, заменяя отдельные согласные придыханием. Но теперь казалось, что ей просто не хватает сил произнести слово отчетливо и громко. - Тама'и, «тростник» всегда считался позором и для воина, и для мастера. И если нашелся человек, для которого это не наказание... Я должна была с ним поговорить.
- Поговорила?
- Нет, - с сожалением отозвалась она. - Хеанги перехватил его и отправил обратно. Теперь уже, наверное, этого человека нет в живых...
- И это все? - досадливо морщась, спросил Сехеи.
Повод и вправду был смехотворный: отстранить от командования Левую руку стратега из-за какого-то штрафника, отбывающего срок «на тростнике».
Таини медленно повернула к нему темное лицо, надменное, как маски, которые ее предки вырезали на каменных столбах.
- Как ты себе представляешь эту войну, тама'и?
Сехеи промолчал.
- Мы сожжем архипелаг, - очень тихо, почти про себя сказал она. - Мы уничтожим его... Перемирие затянулось. Мы успели накопить слишком много техники, напалма... Нам просто некуда отступать.
- Вечерним тоже, - недовольно напомнил Сехеи.
- Да, - машинально согласилась она. - Вечерним тоже...
Сквозь шум дождя и ветра послышался тяжелый тупой удар. Потом еще один удар. Потом еще. Пять тяжелых тупых ударов, следующих через равные промежутки времени. Арсенал испытывал стволы.
- Бессмыслица, - проговорила она с тоской. - Источник, какая бессмыслица!.. Утренние - на западе, вечерние - на востоке... Во всем, даже в этом...
Трудно поверить, но два года назад эта девчонка, командуя соединением легких авианосцев и получив от Сехеи приказ прервать связь вечерних с их третьим флотом, атаковала координационный центр противника на Ледяном Клыке. Строго говоря, приказ был выполнен, только вот связь вечерние утратили не с одним, а с четырьмя флотами сразу. Какой момент для возобновления войны! Но даже сам Сехеи - и тот растерялся, когда ему доложили об успехе операции. Он, собственно, предполагал потревожить их «зеркалки» на атоллах, не более. О Ледяном Клыке и речи не шло - тогда считалось, что эта цитадель вечерних неприступна... Старый, помнится, был в бешенстве - Таини при этом нарушила одно из основных табу, и Сехеи пришлось потратить немало времени и сил, чтобы уберечь свою будущую Левую руку... И что с ней стало теперь?..
Таини молчала, упоров подбородок в безупречную татуировку на груди. Потом подняла голову, и в ее темных больших глазах он увидел бесстрашие приговоренного.
- Почему мы воюем, тама'и?
- Женщина! - Сехеи впервые повысил голос.
Ее темное красивое лицо внезапно исказилось. Свирепо, дикарски блеснули зубы и белки глаз.
- Я не женщина! - огрызнулась она. - Я отстраненная от командования Левая рука стратега! И я спрашиваю тебя, тама'и: почему мы воюем?
Сехеи, не отвечая, ошеломленно глядел на ее левую щеку. Ну, конечно! Вот она - та загадочная неправильность татуировки, точь-в-точь как у вестника Арраи! Один и тот же рисунок. Попала девчонкой под особое наблюдение воспитателей, но ни в чем не виновата...
- Воевали всегда, - оправясь от удивления, сказал он.
- Нет! - бросила она. - Так, как воюем мы, никто никогда не воевал. Дикари хеури тоже воюют, но их хотя бы можно понять: разные племена, разные веры... Из-за чего воюем мы?
- И из-за чего же? - спросил Сехеи. Он уже решил терпеливо выслушать все, что она ему скажет.
Таини отцепила от пояса шнур и протянула его стратегу.
- Развяжи! - почти потребовала она. - Это узлы тридцатилетней давности. Даже тебя не было на свете, когда они были завязаны. Я скопировала их в архиве на Руонгу.
Пожав плечами, Сехеи ощупал узлы. Обрывок какой-то древней легенды. Опять легенда...
«Давным-давно, когда Старые были молоды, на атолле Та жили два друга: Ани и Татуи. И упал кокосовый орех. И они поспорили, чей он. И стали биться. И начал Татуи одолевать».
- Очень интересно, - сухо заметил Сехеи. - И что, я должен развязать этот бред до конца?
- Да!
Сехеи вздохнул.
«И пошел Ани к Старым (в битве, что ли, перерыв?) и попросил: дайте мне блестящий камень тиангу, ибо одолевает меня Татуи. Старые были добры и дали ему то, что он просил. И начал Ани одолевать».
Далее Ани и Татуи поочередно просили у Старых горящую воду, крылья из тапы и пожирающий землю пламень. И Старые были добры.
- Второй шнур утерян, - сказала она, внимательно следя за выражением его лица. - Там дальше должно идти, что Старые в конце концов разделились и стали воевать друг с другом. Одни - за Ани, другие - за Татуи.
- И что? - спросил стратег.
- А ничего, - угрюмо ответила она. - Просто эта сказочка единственное - понимаешь ты? - единственное упоминание о том, с чего все началось!.. Шестьдесят лет войны из-за кокосового ореха!.. Послушай, ведь утренние и вечерние - это не два племени, это, скорее, один народ, рассеченный надвое! Чем мы отличаемся друг от друга? Говорим на одном и том же языке, поем одни и те же песни, верим в одно и то же Пророчество!.. Сними с кораблей вымпелы - и попробуй отличи, кто перед тобой: утренний или вечерний!..
Семи невольно усмехнулся. Вымпелы с кораблей впервые сняла сама Таини. Мало того, она приказала поднять на авианосцах голубые вымпелы противника, что и позволило ей тогда прорваться к Ледяному Клыку. С тех пор каждый корабль запрашивают кодом по гелиографу: «Чей ты?»
- Ты можешь бросить меня акулам, тама'и, - с вызовом продолжала она, - но, право, будет лучше, если вопрос: «Почему мы воюем?» - стратег задаст себе раньше, чем простой воин. А мы уже опоздали, тама'и. Уже нашелся человек, который предпочел умереть, но не стрелять в вечерних.
Все это время Сехеи задумчиво изучал татуировку на ее левой щеке.
- Что-то я не совсем понимаю, - сказал он, дождавшись паузы. - Ты просто хочешь выговориться напоследок или у тебя есть конкретные соображения?
- Есть, - бросила она. - Объединить архипелаг.
Сехеи моргнул несколько раз подряд, что вообще-то было ему не свойственно.
- И ты говорила об этом с Хеанги?
- Нет, - отрывисто сказала она. - То есть да, говорила, но... Не так откровенно, как с тобой.
- Тогда я понимаю, почему он отстранил тебя от командования. - Пристальный взгляд стратега не обещал ничего хорошего. - Объединить архипелаг... Всего-навсего! И что же способно, по-твоему, его объединить?
Таини молчала, угрюмо вслушиваясь в треск пальмовых веток.