– Однако ты почти никогда не остаешься без мяса. Мог бы и спасибо сказать, – обронил Риттер, полируя ногти. Гратт и его ненавидел. За аккуратность, за стремление выглядеть прилично, на непременное бритье каждый день и стирку рубашек в любом встреченном водоеме, за ухоженные локоны и чистые ногти. Конечно, пока они брели по горам, и Риттер так же несколько недель не мылся, но причесывался регулярно и продолжал бриться.
Спасибо Гратт говорить не умел. Слова такого не знал. Даже если его спасали в бою, мог даже и не кивнуть в ответ, однако запоминал и старался расквитаться с долгом.
Милл, забавно сморщив нос, покачал головой, то ли Риттера благодарил, то ли Гратта осуждал; понять его мимику было трудно даже Сеглеру.
– А чего, лесные эльфы все белобрысые да мелкие? – влез в разговор Тимаш.
– В разной степени, но да, все светловолосые и белокожие, – обстоятельно ответил Милл. – И в основном лучники куда лучше меня. А ростом я не вышел, случается.
Тимаш тоже гигантом не был, но Милла издали можно было и за девочку принять. Эриш и та крупнее была.
– А горные? Темные? Правда, они все черные, как ночь?
– Врут. Просто у них волосы темные. Тоже в разной степени. Среди лесных не бывает брюнетов, среди горных не бывает блондинов.
– А высшие?
Риттер хмыкнул, а Милл ответил даже без тени улыбки:
– А высшие есть и среди лесных, и среди горных. Высшие – это главы кланов. Всего лишь.
– Уроды, – сплюнул Гратт. – И чего богам людей не хватало, надо было эльфов создавать.
– Ну вообще-то эльфы – более древняя раса, – сообщил Риттер. Гратт поверил – Риттеру было очень трудно не поверить, но не смутился:
– Ну вот, значит, эльфы хуже, раз боги создали человека.
– Хуже? – вскинулась Эриш. Она взяла привычку заступаться за Милла. – Да они людей куда как превосходят: и быстрее, и ловчее, и выносливее.
– Ну, – заметил Милл, – вообще-то мы от вас только ушами и отличаемся. И лишней парой ребер. А так – ничем больше… ну, пожалуй, органы чувств чуть тоньше. Форма ушей, кстати, позволяет лучше слышать и определять направление. А все прочее – быстрота, выносливость – это только образ жизни. Каждый эльф, от самого последнего до главы клана и даже высокого дома, непременно занимается физическими упражнениями. Очень активно, очень много. Если человеку надо попасть в соседний городок за пятнадцать лиг, он садится на коня или запрягает мула в коляску, а эльф бежит. То же самое со стрельбой. Если с самого детства тренироваться, станешь по пять стрел друг в друга садить. А кроме того… Ну, обычаи, традиции, структура общества… И страны не похожи одна на другую, но населяются людьми. Так что вы отличаетесь от нас только формой ушей.
Уши у него были как раз не собачьи, что неизменно подчеркивал Гратт, скорее кошачьи, небольшие, треугольные, слегка закругленные, расположенные точно как у кошек. Вполне симпатичные ушки, покрытые золотистым пушком, чутко поворачивающиеся на еле слышимые звуки. Просто не такие, как у остальных. А раз не такие – можно и даже нужно ненавидеть, презирать, издеваться. Ничего нового. С Эриш та же история; ей еще повезло, характер имеет, что называется, выбилась. А ведь очень часты случаи, когда новорожденного ребенка с рыжей головкой тихо убивают. И никто не осуждает. Даже мать.
– Почему у эльфов никогда нет государственности? – поинтересовался Риттер. – И, насколько я знаю, никогда не было?
– Да? – усмехнулся Милл. – А опять же – структура и традиции. Короли могут сколько угодно считать, что эльфийские леса принадлежат им, только ни один эльф с этим не согласится. Много ты видал, чтоб эльфы налогов королям платили? Вы сами по себе, эльфы сами по себе. И все идет неплохо, пока какой-то незадачливый правитель не решает собрать налоги силой. У нас нет королей. У нас есть высшие. Главы высоких домов. А там кланы, главы кланов и прочая, прочая… В общем, ногу сломаешь, пока разберешься, кто кому и как подчиняется.
– А что случается, если силой?
– Война, – пожал плечами Милл. – Причем не такая, к каким ты привык, Гратт. Эльфы не строятся боевым порядком и не выходят на поле битвы. Они воюют в лесу. И поверь, всего десяток бойцов отравляет жизнь большим отрядам. Люди не знают леса, а победить партизан еще никому не удавалось. Можно, конечно, просто поджечь лес, а смысл? Большая часть эльфов просто уйдет в другие леса, свои примут, пусть и без восторга, лес выгорит, королям сплошные убытки. Невыгодно воевать.
– Трусы! – презрительно скривился Тимаш. Гратт благоразумно промолчал. Потому что даже слабосильный Милл трусом не был. Риттер снова приподнял бровь и ничего не сказал.