Искатели приключений.
Носители природной магии, проводники стихий, действительно практически никогда не доживали до тридцати. Да что там – до двадцати. Милла на самом деле спасала его удивительная уравновешенность. Очень может быть, его этому обучали до Катастрофы. Очевидно, были прорывы, и либо родители, либо маги Ишантры научили его прийти в равновесие и согласие с самим собой – единственному способу выжить. Стихийной магией управлять нельзя. Ее можно только игнорировать. Возможно, не будь такой привязанности, такого стремления защитить Дарби, она и не прорывалась бы вовсе.
Катастрофа. Невиданная доселе, даже в эпоху Темных войн древности. Сеглер бы подумал, что это была попытка собрать карадьин, но нет, иначе всего через двадцать лет каратьяги не оставались бы рассеянными по миру, а так и лежали в столице Ишантры, притягивая к себе желающих несказанно разбогатеть… Оно бы и к лучшему, потому что никто не сумел бы добраться до столицы. Положение в бывшем королевстве изменилось только к худшему. Если поначалу мародеры еще забегали в ближние к границе города, то теперь даже кордоны не нужны – перевелись отчаянные головы. Повымерли. Яд Ишантры продолжал убивать. Там по-прежнему не было даже комаров. Там по-прежнему на улицах лежали иссохшие, но не разлагающиеся трупы.
О причине можно только гадать. Наиболее просвещенные умы полагали, что какому-то обиженному магу попалось древнее проклятие, и он активировал его, не считаясь с собственной жизнью. Кому потребовалось проклинать Ишантру?
Даже боги не знают, потому что им нет до этого дела.
Враг оказался коварнее, чем думал Сеглер. Потеряв вояк, он перешел к хитростям. Он обогнал искателей каратьягов, воспользовавшись тем, что они передвигались медленно, щадя ослабевшего Милла, и сумел что-то наговорить страже в городе. Хорошо, что у Сеглера была привычка оговаривать место встречи на такой вот случай, и, когда прилично вооруженный отряд стражников вознамерился их арестовать, Сеглер велел разбегаться. В большом городе легко найти группу людей, но отдельного человека – почти невозможно. Даже рыжую девку. Должно же у нее хватить ума переодеться и повязать голову платком или прикинуться служительницей богини и натянуть огромный капюшон, скрывающий не только волосы, но и лицо.
Не повезло Миллу, еще не оправившемуся после прорыва магии, и, как ни странно, Риттеру. А Риттер был нужен Сеглеру, как никто другой. Собственно, только Риттер и был нужен. Остальные свою роль сыграли.
Скрывшись в темном углу храма Истли, Сеглер сосредоточился. С каждым разом получалось все легче, и это ему не нравилось. Совсем не нравилось. Пусть конец путешествия близок, не хотелось бы…
Риттера и Милла аккуратно, не причиняя лишних неудобств, связали и, подталкивая кончиками пик пониже спины, привели в местную темницу и заперли в тесной камере. Даже руки развязали. Тоже верно – не маги, особой опасности не представляют.
Риттер улегся на кучу свежей соломы – комфортабельная тюрьма! – и закинул руки за голову, а Милл обхватил руками колени и положил на них подбородок. Он был грустен и заметно испуган.
– Чего боишься-то? – осведомился Риттер лениво. – Вроде еще рано.
– Допроса, – вздохнул Милл. – Как ты думаешь, с кого начнут? То есть кто производит впечатление слабака?
– Ты, – незамедлительно ответил Риттер. – Боишься дыбы?
– Боюсь.
– И правильно. А что, знаком уже? Доводилось?
– Ага. В похожей ситуации. Похватали кучу народу и начали с меня. Мелкий, хлипкий, да еще уши не такие – сами боги велели не жалеть.
– Раскололся?
– Нет, – усмехнулся Милл, – потому что понятия не имел о том, чем интересовались. А если бы знал, непременно раскололся бы. Не повезло просто. И если бы не раскололся тот, кто должен был, там бы я и сдох. А так только неделю провалялся, пока плечи болеть не перестали.