- Поясни ситуацию, пожалуйста. Почему ты пошла именно в администрацию?
- Ну, там есть телефон.
- Ты не могла воспользоваться смартфоном, например?
- У меня его не было… В смысле, по правилам пользоваться гаджетами на территории лагеря запрещено. Ни у кого их нет.
- Но можно пользоваться общим телефоном в секретариате?
- Ага, в специально отведённые часы можно позвонить.
- Луз, почему ты не воспользовалась телефоном до наступления в лагере комендантского часа, если всё так просто? – женщина в дорогущем костюме облокотилась на стойку перед свидетелем, но наблюдала она за реакцией в зале.
- У меня закончились жетоны. Их выдают нам каждую неделю. Приходишь в секретариат и меняешь жетон на один звонок, - Носеда приметила среди зрителей процесса кивающих Уиллоу и Гаса, словно они соглашались с каждым её словом.
- Ты много звонила на той неделе и поэтому у тебя закончились жетоны?
- Нет, не совсем, - нехотя выдавила из себя Луз, пытаясь смириться, что увильнуть вряд ли удастся.
- А что случилось?
- Их конфисковал вожатый.
- Ты помнишь какой именно вожатый так поступил?
- Протестую! Какое это имеет отношение к делу? – разразился недовольством адвокат «Благословенных островов».
- Отклоняется. Отвечайте, мисс Носеда, - велела судья.
- Это был Хантер, - произносить имя девушке не хотелось.
- Спасибо, Луз. В родительский день, как нам известно, случилось много событий: мама не приехала, твоя команда проиграла, да ещё и подруга получила серьёзную травму, затем у вожатой случился эпилептический припадок прямо у тебя на глазах. Ты была подавлена, чувствовала себя одиноко и хотела поговорить с мамой, верно?
- Верно, мэм.
- Но тебе не разрешили сделать звонок?
- Вечером секретариат был уже закрыт.
- Тебя пытались утешить? Кто-то из вожатых обратил внимание на твоё настроение?
- Я не помню, - тихо вымолвила Носеда, - Простите.
- В конце концов, не найдя выхода из ситуации, ты решила нарушить правила лагеря и пробралась в административный корпус?
- Да, мэм.
- Можешь подробно описать, как всё происходило?
- Кхм… Я сломала замок на двери, зашла в кабинет, взяла со стола телефон, набрала номер мамы и ждала её ответа. На пороге появилась Боша, - Луз знала, что рано или поздно придётся заговорить об увиденном, но как же ей хотелось отложить этот момент на как можно долгий срок, чтобы забыть побольше, - Я попросила дать мне время. Когда подошёл Хантер, Боша захлопнула перед ним дверь кабинета.
- Я уточню кое-что, ладно? – деликатно вмешалась адвокат, - Боша – это прозвище Лонни Миллер, верно?
- Угум.
- Значит, она решила помочь тебе? Несмотря на ваш конфликт?
- Выходит, что так.
- Как понимаю, вожатый Хантер пытался силой отворить дверь, которую держала Лонни?
- Не совсем… Он стучал и грозился наказать нас. Ломать дверь он стал позже. Когда мисс Кикимора поднялась. Мы услышали её голос.
- В тот момент ты всё ещё пыталась дозвониться до матери?
- Нет, тогда я подбежала к Лонни, чтобы помочь.
- Почему вы просто не открыли дверь, узнав голос старшей вожатой?
- Не знаю, наверное, испугались, - Луз окончательно поникла. Липкие пальцы пощипывали ручки стула. Её взгляд врезался в мраморный пол, но спустя мгновение всё равно наткнулся на встревоженные лиц мамы и Иды.
- У вас были причины опасаться мисс Кикиморы?
- Ом, простите, я не понимаю вопроса.
- Мисс Кикимора причиняла тебе или другим детям в лагере какой-либо вред?
- Она не била нас, если вы об этом, - огрызнулась Носеда, не представляя, как можно объяснить её животный страх по отношению к человеку, который всего лишь учил её быть «порядочной девушкой».
- Может быть, лишала доступа к еде, отдыху, сну?
- Нет, ничего подобного не было.
- Спасибо, Луз. Давай вернёмся к Лонни. Ты видела, как она получила травму?
- Да, мэм. Она не смогла удержать дверь, когда Хантер дёрнул её на себя, и ударилась лицом об дверной косяк… Это произошло случайно, он не хотел…
- Получение травмы сразу стало очевидно? – резко перебила свидетельницу адвокат Миллеров.
- У неё пошла кровь из носа.
- Девочке оказали первую помощь?
- Мы пытались остановить кровь, - голос Луз звучал всё тише и тише.
- Мы – это кто?
- Я и Хантер.
- А мисс Кикимора?
- Она велела нам отправиться в зал совещаний.
- А сама пошла за медработником?
- Я не знаю, мэм.
- Примерно сколько минут вы ожидали старшую вожатую?
- Эм… По ощущениям часа три.
- Три часа?! – женщина уже знала эту цифру из протокола, но отыграла эмоции, как будто совершила пугающее открытие, - Вы просто сидели три часа и ждали?
- Мы не могли уйти. Нас заперли в зале.
- Ты уверенна в этом?
- Да. Каждый из нас пытался выбраться. Ничего не вышло. Мы хотели выпрыгнуть из окна, но не решились – было довольно высоко, - Луз старалась не смотреть в зал, чтобы снова не застать шокированную мать.
- Как думаешь, почему Хантер не рассказал эту часть событий?
- Протестую! Зачем эти пустые размышления? – просьбу правозащитника лагеря удовлетворили.
- Те три часа Лонни Миллер не находилась под наблюдением квалифицированного медицинского работника и за всё это время ей не была оказана профессиональная помощь?
- Да, мэм.
- Что заставило персонал «Благословенных островов» вызвать скорую?
- Лонни потеряла сознание.
- Она давала понять, что плохо себя чувствует, перед тем, как потеряла сознание?
- Да. На рассвете ей стало нехорошо. Она жаловалась на головную боль.
- Но на тот момент у вас не было связи ни с кем из сотрудников лагеря?
- Мы звали кого-нибудь, шумели, - пробормотала девушка.
- Только тогда на вас обратили внимание?
- Да, мэм.
- По данным службы связи, звонки с номера секретариата лагеря на номер мобильного Камиллы Носеды - матери Луз Носеды, состоялись в 2:39 и в 2:40. По данным диспетчерской службы спасателей вызов скорой из «Благословенных островов» произошёл в 06:32. Больше трёх часов произошло с момента получения Лонни Миллер черепно-мозговой травмы до того, как ей всё же решили оказать необходимую медицинскую помощь. Четыре часа, которые могли бы спасти жизнь шестнадцатилетней девочке.
***
Обшитый тёмными дубовыми панелями зал суда опустел, как только объявили перерыв. Присутствующие выходили в коридоры, чтобы поскорее разобрать услышанное и вынести виновным собственные приговоры, не имея ни малейшего представления о том, что застывший на скамье тощий нескладный мальчишка уже осудил себя и приговорил к бессрочному наказанию. У Боши было бы в тысячу раз больше времени, если бы Огастус Портер не был таким дрянным человеком.
***
- Eres el hombre más valiente del mundo, - обхватив ладонями лицо дочери и вытирая с её щек слёзы, Камилла пыталась приободрить Луз перед возвращением за трибуну свидетеля.
- No es verdad, mamá, - выдохнула измождённая девушка.
- Yo no podría ser tan valiente como usted, - женщине не успела добавить что-либо ещё - секретарь пригласила всех в зал суда.
Адвокат лагеря встал с места и неторопливо подошёл к юной Носеде, задумчиво поигрывая атласным галстуком.
- Луз, знаешь, почему тебя отправили на летние каникулы в «Благословенные острова»?
- Да, сэр.
- Можешь озвучить твою версию, пожалуйста?
- Помочь мне с проблемами… Из-за всяких разных событий, - девушка мямлила, не находя подходящих слова.
- Прости?
- Чтобы я стала нормальной! – признание Луз полоснуло Камиллу, словно удар хлыста.
- «Откорректировать нестабильное поведение, сформировать социальные навыки, привить положительные жизненные привычки», - зачитал выдержку из договора адвокат, - Твоя мать хотела, чтобы образовательная программа лагеря способствовала твоему личностному развитию, всё верно?
- Да, сэр.