Я решил, что больше в станице мне делать нечего и, сев, однако, в свой родной автомобиль, который, несомненно, принадлежал мне вот уже пару лет, я поехал обратно в свой отель. У меня была мысль съездить к Антону Ивановичу, но, если честно, я просто испугался. Испугался не его, того, что могло произойти со мной, если бы и эта ниточка, ведущая к «вчера», безжалостно оборвалась бы. Знаете, иногда мы любим оставлять себе последний шанс, последнюю надежду, последний довод. С ними мы чувствуем себя немного увереннее. Этакими благородными и снисходительными. В споре мы этот довод не приводим, нам кажется, что вот мы его сейчас выскажем и противник сразу признает свое поражение. Но мы его не высказываем, проигрываем спор, но уходим с высоко поднятой головой, ощущая себя выше этого спора, будто мы из благородства позволили проиграть его. Но в тоже время мы понимаем где-то в глубине души, еще глубже чем лежит довод, что он на самом деле и не очень-то надежен, и вряд ли достоверен, и противник может его разгромить в пух и прах.
Вот я и оставил Антона Ивановича в тайниках извилин, успокаивая себя тем, что всегда могу к нему съездить и развеять все недоразумения. Уж он то не обманет меня!
Дорога тянулась вдоль живописных мест, которые ещё вчера не были мной оценены по достоинству. Несмотря на пасмурное небо и серые тона всей округи, я поглядывал на кудрявые невысокие горы, скалы, выглядывающие из-за густых кустарников, небольшие речушки уже не так стремительно несшие свои воды. Эти красивые пейзажи вскоре сменила равнина, засеянная участками с подсолнухами, затем с кукурузой. Ни слева, ни справа больше мне не встречались ни лес, ни лесополосы, даже кустарников в обозримом пространстве я не видел. И вдруг впереди, словно остров посреди необозримого океана, вырос высокий пирамидальный тополь, одинокий и величественный. Меня словно поразило молнией. Я резко нажал на тормоз и мой автомобиль остановился на неширокой обочине. До тополя на вскидку было около тридцати метров. Ничего вокруг него не росло и не торчало вверх, я имею ввиду столбы, фонари и прочие рукотворные шпили. Вот, что может мне помочь! Я решил покопаться возле дерева и, возможно, обнаружить переписку между членами организации. Вот, что будет весомым доказательством того, что я не сошел с ума и все события, произошедшие со мной, не являются плодом моего воображения.
Я заглушил мотор и вышел из машины. На короткое время между небом и землей установилось перемирие. Вода не сочилась из небес, а земля перестала отталкивать влагу и быстро стала её впитывать. Тем не менее, меся грязь, нет плодородный чернозем, своими элегантными мокасинами, я почти поплыл к тополю. Ноги мгновенно промокли и уже через десяток шагов я больше не выбирал дорогу, не искал, где посуше и почище.
Добравшись до тополя, я обошел его кругом, пытаясь с ходу определить, где может быть заложены капсула с сообщением. Но это оказалось сделать не так просто. Дерево не было обкопано и плотно заросло травой, так что спрятать возле него предмет, в который возможно поместить письмо, было проблематично. Копать вокруг дерева также не имело никакого смысла, так как трава плотно росла здесь с самой ранней весны и вряд ли дерн за все это время кто-то снимал. Походив еще некоторое время вокруг дерева и пытаясь обнаружить хоть какую-нибудь кладку, я, так ничего не найдя, вернулся к машине. Вот и еще одна надежда растворилась словно сахар в стакане.
Кое-как вычистив обувь от жирной грязи, я сел в машину и поехал дальше, хлюпая мокрыми мокасинами при нажатии на педали управления. Больше я не искал глазами одиноко стоящие предметы, деревья, кусты и столбы, я был сильно разочарован.
Дождь то прекращался, то моросил с новой силой. Иногда небо разрывало, и я видел кусочки голубого неба. Появлялась надежда на улучшение погоды, но спустя несколько минут небо вновь серело и все надежды улетучивались. Дорога назад заняла у меня чуть меньше времени, чем в больницу, даже несмотря на мою обескураживающую попытку наткнуться на кладку Организации.
Уже стемнело, когда я въехал на территорию своего отеля. Гостей видно не было. Либо они съехали, либо прятались по номерам. Оставив автомобиль на своем месте, я зашел домой. Там ничего не изменилось, всё тот же порядок и все такое же отсутствие чужих вещей. Я помыл ноги и немного подержал их в горячей воде, дав им согреться и исключив вероятность простуды. Потом я сменил никуда негодные мокасины на сухие кеды, и отправился в администрацию. За стойкой все еще дежурила Мария, странно, но, когда я уезжал она мне показалось была в другом наряде. - Добрый вечер, - приветствовала она меня. – Все свои дела разрешили?