До возвращения Антона, по моим прикидкам, было еще больше трех часов. К тому месту, где мы должны встретиться, я выслал Казика, поручил Яну почистить пролежавшее долгое время на земле оружие, а сам, с помощью Славко, принялся разбираться с дисками к ДП – чтобы не тратить время зря, возникла идея их снарядить. Вот здесь, должен вам сказать, я сразу же попал в тупик. Снарядить обычный, "рожковый", магазин – легко. Основной принцип каждый знает с детства. А вот с этим диском… Сколько "теплых" слов услышал бы от меня тот Дегтярев, встреться он мне, который выдумал эту систему! Вначале я сидел и с умным видом крутил в руках диск, пытаясь логически разрешить задачу его снаряжения. Логика подсказала, что либо патроны придется засовывать в окошко, через которое они подаются в пулемет, либо диск надо разобрать. В этот момент я наверно сильно напоминал обезьяну, которая тщетно пытается разгадать назначение чего-то, типа микроскопа или другой подобной вещицы. В отличие от той обезьяны, для чего нужен диск я знал точно, но вот как туда засунуть патроны… На помощь мне, взяв другой диск, пришел Славко. Теперь в лесу сидели две "обезьяны" – результат от этого не изменился. Я решил проверять свои идеи последовательно. Вначале попытался засунуть патрон в окошко, но из этого ничего не получилось. Потом начал искать как разобрать диск. Тоже безрезультатно. Хотя, не совсем безрезультатно. Здесь я заметил, что диск состоит из двух половинок и верхняя половинка, с натугой, но вращается относительно нижней. В общем, мучались мы долго, но разгадку все же нашли. Система оказалась абсолютно идиотской. Причем, идиотской до такой степени, что удобнее всего снаряжать диск было вдвоем. Надо было отжать подаватель и, удерживая одну половину диска, вращать вторую, при этом закладывая, по одному, патроны. Чудо техники, что тут скажешь…
Кое-как разобравшись с одним диском, я решил, что пусть с остальными дисками мучается Антон и подошел к Яну, что-то колдовавшему над своим карабином.
— Ну что, ты подумал кого в отряд можно еще взять?
— Подумав. — Ян оторвался от карабина и отложил его в сторону. — Людэй пятнадцять будэ.
— Надежные люди?
— Поручусь як за сэбэ! — он нахмурился и опустил глаза. — Було бильшэ двадцяты, а потим выбрав тых, кому повнистю довиряю.
— Вот и хорошо, раз уверен, — я присел рядом и посмотрел Яну в глаза. — Люди из одного села или из разных?
— Та з ризных. Васыль з Гощи, Стэпан, Мыкола, Тарас з Воскодавив…
— А поближе к лесу никого нет? — насколько я помнил, Воскодавы находились километрах в двадцати с чем-то от леса, а в Гощу после подрыва моста лучше вообще пока не соваться.
— Двое з Коросятына е. А блыжчэ… — Ян задумался, а потом покачал головой. — Тилькы двое.
— Вот что, Ян, — я помолчал, оформляя в голове мысль, — когда дождемся Антона, Пойдем к Коросятину. В село пойдешь сам, ночью. Пригласи этих двоих на разговор. Только так, чтобы ни тебя, ни их никто не заметил. Сделаешь?
Антон появился только через два часа. Вначале мы услышали как кто-то пробирается через лес и схватились за оружие, но это оказались Антон с Казиком.
— Порядок, — доложил Антон, подойдя ко мне. — Довел до дома, отдал карабин и залег в кустах неподалеку. Он никуда не выходил.
— Ну и хорошо, — ответил я и кивнул ему на пулемет. — Карабин давай мне, а сам возьмешь вот это и наган.
Дав Антону отдохнуть, мы прикопали отдельно отобранный у него карабин и отправились к Коросятину. До места дошли вечером. Путь по лесу был спокойным, будто и не было вокруг никакой войны. Только оружие, висевшее у нас за спинами, напоминало о суровой действительности. Я заметил, что все меньше вспоминаю о своей прошлой жизни – о будущем. Как звучит – "вспоминаю о будущем"! Похоже, начинаю вживаться в роль партизана Великой Отечественной войны… Или уже вжился? Нет, знания из будущего, среди которых есть и крохи полезных, никуда не делись. Просто я что-то уже давно не сожалею об оставшихся позади (впереди?) прелестях и комфорте цивилизации. Когда я в последний раз вспоминал что такое душ, метро, интернет? Все это выпало из моей жизни, оставив только еле заметные следы, будто сказка, услышанная в детстве. Интересно, каким я стану, если еще побуду в этом мире? Физическая форма пришла в норму и, даже больше – улучшилась. Теперь дальние походы по бездорожью не вызывают у меня такой усталости как в первое время. Психическая форма… Не знаю, может у меня изначально с планкой что-то не то было – убиваю людей, пусть и в немецкой форме, и не испытываю никаких угрызений совести. Впрочем, лесника я все же не смог убить, хотя сам назвал бы идиотом того, кто поступил бы так как я… Правду, видимо, говорят – человек может приспособится ко всему. А я, похоже, прожил здесь уже достаточно долго, чтобы начать приспосабливаться. Или это у меня "приспосабливаемость" такая повышенная? Почувствовав какую-то тоску, я мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Думать потом буду – после войны, если выживу. А то или крыша поедет, или проколюсь в чем-то. Правильно говорили древние – во многия мысли-многия печали.