М-да уж, патруль. Чуть ли не все полицейские, со всего города, скопом, принялись шерстить и проверять участок между железнодорожным вокзалом Александрова и началом загородного Голицинского тракта, по которому царев родственник должен был проследовать дальше в свое загородное имение.
— И чего мы вообще должны здесь найти? — Поинтересовался Андрей у назначенного ему во временное руководство на этот день, как и еще полудюжине всяких полицейских писарей и дознавателей, помощника пристава, коллежского секретаря Горемыкина. Вопрос был вполне актуальный, так как реально, что делать с несколькими десятками мелких торговцев, расположившихся со своим невеликим товаром вдоль пешеходного тротуара, было решительно непонятно.
— Искать сегодня ничего не надо. — Принялся давать наставления их временный начальник. Просто пробегитесь вдоль рядов, да всем укажите самым строгим голосом, что завтра торговля на этой улице будет запрещена. Пусть идут на Базарную, если так уж желают торговать. А потом еще разнесете по хозяевам крупных лавок и мастерских записки от Павла Никитовича. Чтобы те не препятствовали своим работникам выходить на улицы, выражать верноподданнический восторг от посещения города столь знатной персоной.
Может, это другим искать не надо, а вот Илон, как раз любое их нахождение поблизости от торговцев использовал в качестве средства дополнительного пополнения их общего бюджета. Несложный ритуал поиска потерянных вещей в модификации поиска потерянных денежных знаков в его исполнении уже с легкостью покрывал пространство в шесть или семь саженей вокруг их настоящего места нахождения.
— Десять шагов направо, где-то под окном этой лавки. Бумажник с пятирублевыми билетами, — в один прекрасный момент принялся он руководить своим хозяином, выводя его на чью-то очередную потерю.
Андрей, как шел в компании еще одного полицейского писаря с очень говорящей фамилией Жаднов, так при его пристальном внимании и шагнул с тротуара на небольшой аккуратный газончик, который местный купчина разбил под окнами своей скобяной лавки.
— Ого! — Выдал Андреев спутник очень завидущим голосом, когда увидел в руках практиканта очень-очень упитанный и добротный на вид лопатник, в котором при мимолетной проверке мелькнула толстенькая стопка казначейских билетов, причем даже не только пятирублевых, но и более высокого достоинства тоже. — Это что же, Рябов, кто-то потерял, а ты его пропажу теперь себе оставишь?
— Отчего же оставлю, если хозяин только объявится, непременно передам ему свою находку, — самым спокойным голосом сообщил Андрей вопросившему. — Только и делов-то, этому растеряхе, чтобы возвратить свою потерю, нужно будет назвать точную сумму, которая сейчас лежит в этом бумажнике.
— А-а… — судя по расстроенному голосу, только что Андрей этим своим заявленным требованием про точную сумму содержимого находки в зародыше убил уже возникшее было намерение подослать к практиканту кого-нибудь из своих знакомых с объявлением, что найденный бумажник принадлежит ему. — Ты, Рябов, тогда хоть проставься со своей находки в кабаке.
— Ага, а если хозяин отыщется, выйдет, что я тебя, как дурак, буду поить за свой счет, так что ли? — Хмыкнул молодой сыщик, без всякой приязни глядя на неудачливого вымогателя.
Нет, так бы, будь этот писарь нормальным человеком, Андрей, скорее всего, именно так и поступил, проставился. А может даже, вообще предложил бы разделить их находку по-братски. С кем угодно, но только не с этим писарем. Жадина он, и не только по фамилии. И питается всегда отдельно от всех остальных товарищей, и конкретно с только-только пришедшим на практику Рябовым устроил разборки, когда тот, заполняя какой-то формуляр, макнул перо в его чернильницу.
— Ладно, ты это, Рябов, до конца ряда и один дойдешь. Я тут вспомнил кое-что, мне срочно отлучиться надо. — Внезапно объявил Жаднов нашему герою, стоило им только пройти вдоль торгового ряда это стихийного рынка еще с десяток шагов. И даже не слушая ответа Андрея, припустил куда-то в поперечный от улицы переулок, которого они как раз в этот момент достигли.