— Может, все и обойдется еще, — с надеждой протянул Аполлон, у которого, как у писаря, приставленного к телу крупного начальника, определенная часть дохода тоже должна была состоять из мелких подношений всяких ходоков.
— Может, и обойдется, — без всякой надежды кивнул Андрей. Действительно, с Абашевым он знаком всего лишь шапочно, рано с такими данными что-то на будущее всерьез загадывать.
Вообще-то, отправляться в мир Инферно уже можно было сразу после завершения часов практики. Тем более что занятый своими тяжелыми мыслями Павел Никитович в этот день определил для прикрепленного к нему практиканта совсем малый объем задач, да еще и Илон уверял своего патрона, что пребывание в астральной форме абсолютно избавляет от потребности во сне.
Однако можно — не значит, не сходя с места, и в обязательном порядке. К подобному походу, наверняка связанному с реальным риском для жизни, необходимо как следует подготовиться. А еще, как-то вот прям сразу и нестерпимо захотелось Рябову перед отправлением в демонический мир провести вечер с Надеждой. И, в принципе, если по времени, так вполне себе приемлемое желание. Его, этого времени, у него, по всем расчетам, выходило с большим избытком. На пребывание в Инферно Рябов не планировал затрачивать и суток, а у него в запасе, если считать остаток сегодняшнего дня, да еще и воскресенье в придачу, в наличии аж трое суток с большим хвостиком.
— Андрей? Ты? — Улыбка, сама собой выползшая на его лицо при звуке открывающегося замка на двери подруги, при виде нахмурившейся Нади, застыла на лице размечтавшегося о горячей встрече кавалера. — Прости, я сегодня весь день готовила разные лекарственные средства и очень устала.
…А кроме сердитой складки на лбу, Калмыкова еще и не подумала посторониться, чтобы пропустить посетителя в комнату. Ой, печаль — тоска!
— Ну, Андрюшенька, — увидев, что парень застыл возле ее двери и, вроде как, не думает уходить, Надя пустилась на уговоры, — у меня, в самом деле, болит голова…. А еще… у меня эти… женские дни.
Вообще-то Рябова в его училище обучали отличать неправду. Даже не будучи менталистом, в большинстве случаев, с той или иной погрешностью это вполне можно сделать. Язык тела, все эти бегающие глаза, руки, тянущиеся ко рту, напряженные позы, пусть и не так однозначен, как связная речь, но почти не менее красноречив. Вот только влюбленному парню во все эти мелкие крючочки — приметы просто не хотелось верить.
— Хорошо, Надя, я зайду к тебе в следующий раз, — проговорил он, разворачиваясь в сторону выхода из заветного подъезда.
— Ну, что, теперь в магическую лавку? — Делано бодрым голосом вопросил у своего патрона Илон. Хоть он по определению не мог понять все нюансы межполового общения людей, грусть-тоску, снедающую сейчас его друга, уловил на раз. И, разумеется, если бы у Андрея с его подругой в этот вечер все сладилось, он бы его только до порога квартиры проводил. Все же эксгибиционистом Андрей Рябов отродясь не был.
— Да, пойдем туда. С одним пистолетом, как я понимаю, меня в твоем мире схарчат, не поморщившись.
Все же, как замечательно, что для прокачки характеристики Удача, Рябов тогда все-таки сподобился заглянуть в игорный дом. Теперь на выигранные деньги хоть можно приобрести что-нибудь очень-очень полезное для межмирового похода. Да вот, хотя бы этот широченный браслет в половину предплечья, со встроенным в него емким кристаллическим накопителем. Помимо собственно защитной функции в качестве очень крепкого стального наруча, этот браслет еще способен выпускать универсальный магический щит, способный по уверениям продавца прикрыть своего хозяина и от просто грубых ударов чем-нибудь острым или тяжелым и даже от десятка — другого самых распространенных атакующих заклинаний.
Минус же у браслета был всего один: его цена. На две тысячи рублей здесь, в Александрове, без проблем можно было бы купить собственный довольно просторный дом с каменной конюшней и каретным сараем. Но все же свою жизнь Андрей Рябов оценил дороже, потому купил, сожалея лишь об одном, что вместе с этим наручем тут нет в продаже еще и полного доспеха на все его оставшимся неприкрытым тело. Ну, не в моде в последние пару сотен лет были подобные предметы мужского туалета.