— Мисс, готовы ли вы сделать заказ? — спросил официант и разорвал чары, под которыми я находилась всё это время. Медленно я отвела взгляд от мужчины и повернулась к официанту, пытаясь сфокусироваться.
Официант принял мой заказ и ушёл, забрав с собой меню. Я услышала, как кто-то зовёт меня по имени, но не так, как будто вас заметил кто-то из старых знакомых. Нет, оно было произнесено тем самым незнакомцем и звучало так, как будто являлось уникальным блюдом в меню. Моё тело замерло, а сердце начало бешено колотиться в груди, прежде чем он появился сзади меня, и запах его парфюма затуманил мои чувства. Пахло божественно, мужественно и необычно, как будто это был аромат, принадлежащий только ему, и я готова была вдыхать его вечность.
Я медленно обернулась, и мои глаза невольно пробежались по его телу снизу вверх, чтобы, наконец, встретиться с его красивыми серыми глазами. Его рубашка была всё ещё аккуратно заправлена, рукава всё ещё закатаны, первые три пуговицы рубашки всё ещё расстёгнуты, волосы всё ещё влажные, а сигарета всё ещё во рту.
Он не стал просить разрешения присесть, просто проскользнул в кабинку и сел напротив меня, поставив локти на стол и сцепив руки вместе, бесстыдно пробежав глазами по моему телу и заставляя меня пылать от смущения. Платье было с глубоким декольте, но оно не было вызывающим. По крайней мере, я на это надеялась.
Он молчал, поэтому я решила заговорить первой, потому что была уверена, что к тому времени, когда он снова встретится со мной взглядом, моё лицо будет красным как свекла.
— Привет, — я произнесла это тоном ниже моего обычного. Мои ладони вспотели, я волновалась, что пробормотав банальное «привет», опозорилась. Я ненавидела знакомства с новыми людьми, или когда меня заставляли что-то им говорить. Потому что я всегда слишком много обдумывала свои слова и действия, и в итоге всё портила.
Он вынул сигарету изо рта, выпустив немного дыма, прежде чем небрежно раздавить окурок о дорогой деревянный стол. Снова посмотрел на меня, и я почувствовала себя простушкой.
— Почему ты здесь, мышонок? — спросил он, его голос был именно таким, каким я его запомнила в нашу первую встречу. Он полностью завладел моим вниманием: мои слегка приоткрытые губы, глаза, с удивлением смотрящие на него. Я была уверена, что он заметил, какой эффект оказывает на моё невинное тело.
— Из-за подруги. Моей лучше подруги. Она поёт, я имею в виду, она певица. Вон там, — ответила я обрывистыми и нервными предложениями, задыхаясь. Мой голос звучал жалко, тон был слабым и робким. Хотя обычно у меня был довольно приятный и спокойный голос.
Он даже не обернулся, чтобы посмотреть на Рэйчел, он не сводил с меня глаз.
— А тебе идёт айвори1, — он потянулся за кувшином и налил себе воды в стакан. Я проследила за его движениями и заметила, что костяшки его пальцев были в синяках, а кожа на руках изранена.
— Спасибо, — пробормотала, положив ладони на колени, — что… что случилось с твоими руками? — я желала заполнить тишину.
Он сделал несколько глотков из своего стакана и только потом ответил:
— Дела, — он ухмыльнулся и провёл рукой по щетине, — иногда мне просто необходимо выпустить пар.
— Понятно, — сказала я, хоть это и было далеко от реальности.
Он убрал руки со стола, облокотившись на спинку сиденья и слегка наклонив голову в сторону, его взгляд вновь пробежался по моему телу, а затем вернулся к моим глазам.
— Ты мне интересна, мышонок. Ты очаровательная… тихая и красивая, — его голос был хриплым и спокойным, когда он сыпал прилагательными, ассоциировавшимися у него со мной. — Неудивительно, что твой отец скрывал тебя, спрятав в своей башне, — ухмыльнулся он и наклонился вперёд, его взгляд держал меня в плену, словно жертву.
— Скрывал от таких, как я, — ухмылка сползла с его лица, и волосы на моём затылке встали дыбом от его слов, и от того, как он их произносил. Моё тело отреагировало на это странным образом: одна часть меня чувствовала в его словах угрозу и хотела убежать, другая часть воспринимала это как сексуальный флирт и нечто возбуждающее и хотела, чтобы он продолжал.
— Я тебя не знаю, — тихо произнесла я.
Мы действительно были незнакомцами, поэтому я вообще не должна была сидеть здесь с ним и слушать его. Мне нужно было бежать, не оглядываясь, чтобы он не мог оказывать на меня такого влияния.
— Ты узнаешь, мышонок, обещаю, — сказал он, — но давай для начала представимся, — он сделал паузу, посмотрев на что-то позади меня. — Сальваторе Эспозито.
Боже, Сальваторе Эспозито. Имя, которое немногие осмеливались произнести, даже шёпотом в самых тёмных углах, будучи уверенными, что никто их не услышит. Мой отец когда-то рассказывал мне о человеке-дьяволе, управлявшем Хэдли. Но, честно говоря, я думала, что это выдуманная история, что-то типа страшилки, чтобы девочки не разговаривали с мальчиками и держались подальше от незнакомых мужчин. Пока о «человеке, имя которого нельзя называть» мне не рассказали сначала бабуля, потом и Рэйчел, а затем ещё и одноклассники.
При населении более семидесяти тысяч человек Хэдли был мирным городком со старыми домами и зданиями. Он был известен своими старинными поездами, и именно это привлекало сюда туристов. В целом, в Хэдли вам не нужно было слишком беспокоиться о своей безопасности, даже если вы не знали кого-то лично, люди наверняка знали кого-то, кто знал кого-то другого, кто знал вас. Тем не менее, жители Хэдли нередко ложились спать, а утром находили обезглавленное тело, висевшее вверх тормашками на мосту Эйлсбери. Также случалось, что в ходе мафиозной войны погибала целая семья за ночь.