Много богов у ворующего человека, не меньше, чем было царей и царьков при царе. Но среде этого сонма богов чудотворец Николай—особенный бог. Он стоит рядом с Иисусом Христом и его матерью. Никто не знает и не понимает святой троицы. Бог отец, бог сын, бог-дух: эта троица, в особенности в деревне, заменилась другой, такой простой, понятной и ясной, - Иисус, его мать и Микола милостивый.
Познакомимся с жизнью святителя Николая, посмотрим, не объяснит ли она, почему он сделался одним из наших больших богов.
II
Лет до 15 я жил в таком городишке, где нельзя било добыть никаких путных книг. Изредка удавалось достать отдельные тома Пушкина, Лермонтова, Тургенева. При огромной тяге к чтению приходилось глотать буквально всё, что попадало под руку. Было перечитано много всякого хламу и во всяком случае много времени было ухлопано даром. Попало мне и две-три огромных книги в кожаных переплетах, напечатанных на церковно-славянском языке. Это были жития святых, составленные митрополитом Макарием более 300 л. тому назад и впоследствии много раз издававшиеся снова. Издавались они между прочим и при Николае первом. Я еще и теперь помню многое из них. И жалею, что все не могу достать таких книг. Очень просил бы читателей достать мне огромные жития святых напечатанные в первой половине, прошлого века, и доставить через редакцию газеты «Правда» (Москва). В новейших изданиях синодские чиновники в митрах и треуголках, рясах и мундирах многое изменили, многое вытравили, многое приспособили к нравственным понятиям и к общему мировоззрению современного человека.
Мне приходится пользоваться житиями в издании московской синодальной типография. К составлению их приложили руку многие епископы и попы, некоторые профессора, как, например, М. И. Соколов, В. О. Ключевский. Огромное издание в 14 больших томов получилось на редкость бездарное. Это - выжатый лимон по сравнению с теми житиями, которые я читал в детстве. Совершено естественно, что такая работа по окончании получила «полное одобрение» Николая Романова.
Для жития мирликийского чудотворца и этой работы нам будет достаточно. В больших жизнеописаниях рассказывается тоже самое, — только благочестивых размышлений еще больше, чем в московском синодальном издании.
В сказаниях о рождении и детстве Николая есть кое-что напоминающее о греческих героях. Необычно его рождение, необычно младенчество, предвещая своей необычностью совершенно необычную жизнь; но только это не греческий герой, а христианский святой, и потому его детство предвещает не героические, а чисто христианские подвиги.
«Родители его, Феофан и Нонна, рассказывают жития, были люди благочестивые, знатные и богатые. После его рождения матерь его Нонна тотчас же освободилась от болезни и с того времени до самой кончины осталась неплодною».
Теперешние проникнутые греховностью люди скажут, что, если только Нонна не была старухой, бесплодие свидетельствовало об ее болезни. Но благочестивому составителю жития все это представляется в ином виде. Он пишет: «Этим сама природа как бы засвидетельствовала, что у жены сей не могло быть другого сына, подобного святому Николаю: он один долженствовал быть первым и последним. Освященный еще в утробе матери богодухновенною благостию, он явил себя благочестивым почитателем бога ранее, чем увидел свет, стал творить чудеса прежде, чем начал питаться молоком матери, и был постником прежде, чем привык вкушать пищу».
Мысль сказания, насколько ее можно понять, такова: если бы Николай еще в утробе матери не почитал бога, он не мог бы совершить чуда. А чудо заключалось в том, что роды были очень легкие и роженица немедленно встала с постели. Возможно только, что она и поплатилась за это бесплодием на всю остальную жизнь.
А теперь о постничестве и прочих подвигах младенца Николая. «По своем рождении еще в купели крещения он три часа простоял на ногах, никем не поддерживаемый, воздавая сим честь пресвятой троице» (значит, ровно по часу в честь каждого из трех главных богов).
«В нем можно было узнать будущего чудотворца уже по тому, как он приникал к сосцам матери, ибо он питался молоком одной правой груди, знаменуя тем будущее состояние свое одесную Господа вместе с праведниками. Свое изрядное постничество он проявил в том, что по средам и пятницам вкушал молоко матери только один раз, и то вечером, по совершении родителями обычных молитв».
И надо полагать, что в постные дни он являл постный вид и проливал слезы, а по праздникам смеялся, и не плакал, и всегда сохранял свои пеленки в отменной чистоте, знаменуя сим чистоту своей души, содеявшую его праведником перед господом.