В России от средней Оки и до Белого моря со времени ее колонизации славянами, с тринадцатого до шестнадцатого века, отчасти и позже, было много отшельников, которые сделались потом основателями многочисленных монастырей. Эти отшельники выходили не из бездельных, паразитических слоев, живших нищенством или доходами от тунеядческой эксплуатации рабов, как было на Востоке, Северно-русские подвижники, это были или крестьяне, бежавшие от чего угодно, но только не от работы, или выходцы из мелкого дворянства, которое еще было вынуждено налаживать хозяйственную жизнь в своих усадьбах.
Суровая природа, все условия расселения, безлюдность лесных и степных пространств в свою очередь не позволяли отшельникам отдаваться бездельно-сознательной жизни. Им самим приходилось рубить лес, обтесывать бревна, строить избу, заготовлять и носить дрова и воду, корчевать и выжигать пни, сеять и жать: иначе они умерли бы с голода.
Прославившись и сделавшись игуменом братии, подвижник, может быть, еще больше охватывался хозяйственными заботами. Надо было наладить варку соли, гонку смолы и дегтя, установить постоянные связи с купцами, наладить сплав товаров. Еще больше хлопот доставляли окружающие крестьяне; они, не страшась диавола, то производили порубку леса, который монастырь объявил своей собственностью, то захватывали монастырские запашки и вообще всегда опасливо смотрели на своих святых соседей. Затем для игумена начинались постоянные хлопоты о получении денег на постройку новой церкви, о даровании монастырю «угодьишек» и «людишек бобылишек», — т.е. о захвате окружающих свободных крестьян вместе с их землями в монастырскую собственность. В то же время монастырь все шире развертывал свои торговые и ростовщические операции.
Игуменам и братии здесь было не до бесов, да дьяволу в такой обстановке видимо чувствовалось не по себе. Когда все помыслы направлялись на такие простые и ясные вещи, как столько-то бочек дегтю, столько-то десятков пудов соли и меда, как наем плотников и каменщиков, наряд крестьян на барщину, повышение и взыскание оброков, борьба с порубщиками, тяжбы с соседними крестьянами и помещиками, что тут оставалось делать дьяволу, как не посматривать со стороны и удовлетворенно потирать руки.
Конечно, иногда и в этих монастырях появлялся лукавый и творил свои проделки. Но как неизобретателен был он по сравнению со своим восточным братом и как мелки и по-своему ясны и просты были его искушения! Налить воды в квас или брагу, заставить мёд скиснуться, попортить тесто для хлеба, припрятать или утащить топор, — это собственно не тот страшный надменный и сильный дьявол, который искушал Антония Великого, Иакова Постника и афонских монахов. Это, в сущности, всего лишь наш проказливый и, несмотря на проказы, добродушный домовой. Нередко рассказы о бесах совершенно ясно преследуют вполне определенную цель: запугать разбойников и местных крестьян, отбить у них охоту от покушений на собственность одинокой обители («Жития». Дополнение. I. Стр. 492 и сл. Житие Нила Столобенского, или Столбенского).
Но напряженная хозяйственная деятельность, развитие монастыря в поместье с кипущим строительством, с широкими торговыми и ростовщическими оборотами создавали основу для превращения монахов в трутней, в сытых бездельников. Проходил десяток-другой лет по смерти основателя, — и монастырь становился крупнейшем ростовщическо-торговым промышленным предприятием с богатыми и пьяными монахами, с хлебосольным и оборотистым игуменом, и с немногими подвижниками, главные содержание жизни которых составляет постоянная борьба с бесами, со всех сторон осаждающими монастырь и ютящимися в каждом уголке кельи.
IV
Беса не даром называют лукавым. Он нередко нападает открыто. Он может принимать на себя вид благочестивого человека и незаметно вовлекать праведника в бездну вечной гибели.
Его ремесло сопряжено со многими опасностями. Он может погубить праведника, но и праведник может причинить ему много неприятностей, - может даже превратить его в своего жалкого слугу и раба. Так расправился с ними, напр., мученик Конон, живший в первом веке. Его житие рассказывает о нем следующее («Жития», книга седьмая. Стр. 125).
«Пребывая в своем доме в безмолвии, Конон увидал множество бесов, ополчившихся на него. Все бесы, жившие на острове и изгнанные из людей и идольских капищ, вооружились против святого. Увидав бесов, святой именем Иисусовым связал их, так что они не могли двигаться. Тогда бесы стали молить Конона, чтобы он не посылал их в бездну, но пусть повелит им сделать, что ему угодно. Святой, запретив им делать вред людям, послал их на различные работы: одним велел копать в огородах землю и вырывать худые травы, терновники, крапиву, другим вспахивать нивы и сеять на них, иным стеречь плоды, кому пасти стада и охранять их от зверей, кому колоть дрова и косить воду и исполнять всякую домашнюю работу».