В чем же ртличие веры от суеверий?
II
Несколько лет тому назад, когда я жил в Астраханской губернии, я был немало удивлен, увидав, что на всех дверях и окнах одной деревенской избушки наклеены бумажки с надписью: «Прасковии Ивановны дома нету».
Сама Прасковья Ивановна, которая в действительности сидела дома, рассказала мне, что она уже несколько недель мается от лихорадки и сделала эти надписи, чтобы отделаться от неё.
Это народное поверье, это — суеверие, скажет почти каждый читатель. А поп назидательно возвестит, что все это от темноты народной.
Но тот же поп одобрит рабу божию Параскеву, если она запишет свое имя на бумажке и подаст ее для поминовения за здравие. Поп назовет ее имя, дьячок прокричит сорок раз «помилос-помилос-помилос» (господи помилуй), быстро пробормочет другие молитвы. Это — не суеверие, а истинное благочестие, дело истинной веры.
Если призовут ворожею, и сна, шепча заклинания против сестер лихоманок польет водой угольки и потом изо рта спрыснет больную этой водой, перед нами будет явное суеверие, и всякий поп станет с сокрушением говорить о той власти, какую суеверия имеют над простыми умами.
А если пригласить того же попа отслужить над больною молебен, он придёт, будет петь и читать об отогнании дьявола и с огромной кисти побрызгает на больную водой, которую все называют святою водой. Это — дело веры, приглашение попа — пример, которому должны подражать все истинные чада церкви.
Нелепость и суеверие, когда приглашают колдуна исцелять «порченую». Но благочестивое дело — свозить эту порченую к чудотворной иконе, силой которой из неё могут быть изгнаны бесы.
Язычество и нелепость признавать священными камни, деревья, источники; великое суеверие приписывать божественную силу кусочкам от этих камней, щепочкам от этих деревьев, воде из этих источников.
А вот жития святых, изданные теперешними епископами и попами, рассказывают, как больной получил исцеление от земли, лежавшей около костей Иулиании, признанных за это и за другие «чудеса» мощами, как несколько больных исцелились, выпив кваса, взятого из Звенигородского монастыря, и жития приводят врачевание этим божественным квасом в доказательство, что Савва Звенигородский (Сторожевский) — действительный святой, действительный бог.
Для составителей «Житий» всё это вера, а не суеверие. И вера это потому только, что их вера — господствующая, и что жрецы этой веры принадлежат к господствующим классам общества.
Они не терпят конкуренции старинных верований. Они объявили старинных богов бесами, а старинные верования— суеверием.
Свои заклинания они называют молитвами, а старинные заклинания—колдовством.
III
Лошадь вчера была совершенно здоровая, а сегодня стояла понурая и не притрагивалась к корму. И все во рту у нее пересохло, и трясло ее, словно осиновый лист. А к вечеру она околела.
Здесь вспомнили, что вчера, когда ехали с покоса, повстречали старуху Панфиловну, которую в деревне давно считали ведьмой. Многие видали, как в полночь из трубы у неё что-то вылетало. И знали, что у нее часто бывает «летун». Днем Панфиловна всегда ковыляет с костылем и кажется такой дряхлой, что неизвестно, как она на ногах держится. И всегда она что-то бормочет, и всегда гнётся и смотрит в землю. А если на кого-нибудь взглянет, тут жди беды.
И вчера Панфиловна шла и бормотала, а потом вдруг остановилась, взглянула на лошадь и взмахнула клюкой. Не иначе, как всё от Панфиловны. Ну, надо удумать это дело и пошабашить с горбатой ведьмой.
А вот у соседа прошлым летом тоже случилась беда и все от той же колдуньи. Панфиловна прошла мимо водопоя. Через короткое время сначала у одной овцы случилась «вертячка», затем у другой, а потом и пошло! И никогда то этого в деревне раньше не было. Бабка покропила овец святой водой, зажгла вербную свету, много раз прочитала «Да воскреснет Бог». Да не помогло все это. Звали попа, служили молебен с водосвящением, хорошо, угостили весь причт, да, видно, поздно спохватились. Этак ведь скоро житья не будет от проклятой старухи.
IV
Паровоз тяжело пыхтел и стонал и тащил за собой необозримую вереницу тяжело нагруженных вагонов. Только вдруг что-то в нем зашумело, закряктело и застучало, и начал он как-то дергаться. Пришлось поезд остановить, и остановился он как раз около какого-то села с церковью на пригорке.
Слезли машинист с его помощником, но не пошли в церковь за попами, чтобы те своими заклинаниями и волшебной водой изгнали бесов из паровоза. Машинист укоризненно сказал помощнику: «говорил тебе, что гайка не выдержит. Ее надо было переменить. Вот и копайся теперь среди поля».