Немаловажен тот факт, что мы дожили до момента, когда мы можем наблюдать триумф этих диссидентов. Альтернативный мир оборванных субъектов, заключенных, поэтов и священников, которые выражали свои слова в наспех написанном от руки «Самиздате», опрокинув то, что казалось несокрушимой твердыней. В каждой нации церковь функционировала как оппозиция, иногда спокойно, а иногда шумно настаивающая на истине, которая выходила за пределы официальной пропаганды и часто противоречила ей. В Польше католики маршировали мимо правительственных зданий с криками: «Мы прощаем вас!» В Восточной Германии христиане зажигали свечи, молились и маршировали по улицам, пока однажды ночью Берлинская стена не обрушилась, как прогнившая плотина.
Вскоре после прихода к власти Сталин построил в Польше деревню под названием Нова Хута, или «Новый город», чтобы продемонстрировать будущее коммунизма. Он сказал, что не может в один миг изменить всю страну, но может создать новый город с прекрасным сталелитейным заводом, просторными квартирами, многочисленными парками и широкими улицами, символизировавшими будущее. Позднее Нова Хута стала одним из очагов солидарности, демонстрируя падение коммунизма, пытавшегося заставить функционировать всего один единственный город.
Что если бы христиане точно так же вели себя в мирском обществе и преуспели в этом? «В миру христиане являются колонией, которая представляет нашу истинную родину», — сказал Бонхеффер. Возможно, христианам следует усиленнее трудиться над созданием колоний царства, которые будут свидетельствовать о нашем истинном доме. Слишком часто церковь показывает обществу зеркало, в котором оно видит свое отражение, вместо того, чтобы открыть окно, за которым начинается другой путь.
Если мир презирает отъявленную грешницу, церковь полюбит ее. Если мир отказывает в помощи бедным и страдающим, церковь предоставит им пищу и лечение. Если мир угнетает людей, церковь поднимет угнетенных. Если мир стыдится отбросов общества, церковь возвестит о примиряющей любви Бога. Если мир ищет выгоды и самореализации, церковь ищет жертвы и служения. Если мир требует возмездия, церковь распространяет благодать. Если мир раскалывается на части, церковь объединяется. Если мир уничтожает своих врагов, церковь любит их.
Так, по крайней мере, представлена Церковь в Новом Завете — колония Небес во враждебном мире. Дуайт Л. Муди сказал: «Из сотни людей один прочитает Библию; девяносто девять будут читать христиан».
Подобно диссидентам в коммунистических государствах, христиане живут, руководствуясь другим набором правил. «Мы — «особенные» люди, — писал Бонхеффер, расшифровывая это понятие, как «экстраординарные, необычные», — что, конечно же, не является верным». Иисуса распяли не за то, что он был хорошим гражданином, не за то, что он был всего лишь немного лучше других. Люди, стоявшие в те дни у власти, правильно видели в нем и в его последователях разрушительную силу, поскольку они исполняли приказы, исходившие от более могущественной власти, чем Рим или Иерусалим.
Как выглядела бы в современных Соединенных Штатах церковь, представляющая собой разрушительную силу? Некоторые исследования назвали Соединенные Штаты самой религиозной нацией на земле. Если это правда, то этот факт ведет за собой один ободряющий вопрос, как его сформулировал Даллас Виллард: «Разве четверть фунта соли не окажет большее воздействие на фунт мяса?»
Конечно, особенные люди должны демонстрировать более высокий стандарт личной этики, чем окружающий мир. Однако, стоит привести только один пример. Исследователь Джон Варна обнаружил, что среди возрожденных христиан в современной Америке, на самом деле, происходит больше разводов (двадцать семь процентов), чем среди неверующих (двадцать три процента). Те, кто называют себя фундаменталистами, имеют самый высокий процент (тридцать процентов). Действительно, четыре из шести штатов с самым высоким процентом разводов находятся в регионе, известном как Библейский Пояс. Современные христиане очень далеки от того, чтобы быть особенными людьми, и имеют тенденцию выглядеть, как все, и даже хуже. Пока наша личная этика не преодолеет средний уровень, царящий вокруг нас, мы вряд ли можем надеяться на то, что станем хранителями нравственности.