Несмотря на нравственный и социальный отход от расизма, нация каким-то образом не раскололась, и люди всех цветов кожи даже на Юге влились в демократический процесс. Теперь уже в течение нескольких лет Атланта выбирает на пост губернатора афроамериканцев. И в 1976 году американцы наблюдали необычную сцену. Когда Джордж Уоллэс появился перед лидерами черного населения, чтобы принести свои извинения за поведение по отношению к черным. Извинение было повторено по телевидению на всю страну.
Поступок Уоллэса (а ему необходимы были голоса черного населения в сложной предвыборной борьбе за пост губернатора ) было проще понять, чем реакцию, которая последовала в ответ. Лидеры приняли его извинение, и граждане с черным цветом кожи простили его, единодушно проголосовав за него. Когда Уоллэс отправился просить прощения у Баптистской Церкви в Монтгомери, где Кинг начал движение за гражданские права, среди лидеров, которые пришли простить его, были Коретта Скотт Кинг, Джесси Джексон и брат убитого Эдгара Иверса.
Даже церковь, которую я посещал в детстве, научилась раскаянию. Когда у церкви поменялись соседи, посещаемость упала. Когда я посетил службу несколько лет назад, я был шокирован, обнаружив только пару сотен верующих, рассеянных по большой церкви, где в годы, когда я был маленьким, собиралось полторы тысячи человек. Церковь казалась проклятой, пришедшей в упадок. Она пробовала новых пасторов и новые программы, но ничего не помогало. Хотя ее лидеры пытались привлечь туда афроамериканцев, почти никто из соседей на это не отреагировал.
Наконец пастор, который некогда был моим одноклассником, предпринял необычный ход, включив в программу службу, посвященную раскаянию. Перед проведением службы он написал Тони Эвансу и профессору, чью дочь не приняли в детский сад, прося у них прощения. Затем публично, мучительно переживая, в присутствии афроамериканских лидеров, он признал грех расизма за поступками церкви, которые она совершала в прошлом. Он признал это и получил прощение этих людей.
Хотя после этой службы бремя, казалось бы, упало с плеч прихожан, этого было недостаточно для спасения церкви. Несколько лет спустя собрания общины белых переместились за город, и сегодня растущая афроамериканская конгрегация «Крылья Веры» заполняет здание церкви и в очередной раз открывает ее окна.
Элтон Трюблад отмечает, что образ, к которому Иисус прибегал для описания предназначения церкви — «врата ада да не одолеют ее» — это метафора нападения, а не обороны. Христиане устремляются в эти врата, и они победят. Неважно, какие примеры в истории мы уже имеем, врата, охраняющие силы зла, не выдержат напора благодати.
Газеты предпочитают заострять свое внимание на насильственном способе ведения войны. Взрывы в Израиле и Лондоне, отряды террористов в Латинской Америке, терроризм в Индии, на Шри-Ланке, в Алжире. Оттуда приходят ужасные картины окровавленных лиц и ампутированных частей тел. Все это мы вынуждены ожидать в этом самом жестоком из всех веков. Но, тем не менее, никто не может отрицать силу благодати.
Кто может забыть увиденное на Филиппинах, где местные жители стояли на коленях перед пятидесятитонными танками, которые один за другим останавливались, как будто натолкнувшись на невидимый щит молитвы. Филиппины — единственная страна в Азии, где преобладает христианское население, и именно там оружие благодати оказалось сильнее оружия тирании. Когда Бениньо Аквино вышел из самолета в Маниле, прямо перед тем, как на него было совершено покушение, у него в руке была речь, взятая из Ганди: «Добровольная жертва невинности — это самый могущественный ответ надменной тирании, когда-либо данный Богом или человеком». Аквино так и не получил возможности произнести эту речь, но его жизнь и жизнь его жены доказала, что эти слова были пророческими. Режиму Маркоса был нанесен роковой удар.
Холодная война, говорит бывший сенатор Сэм Нанн, «закончилась не в ядерном аду, а в пламени свечей в церквях Восточной Европы». Процессии, идущие с зажженными свечами в Восточной Германии, не были достаточно освещены в вечерних новостях, но они помогли изменить лицо земного шара. Сначала несколько сотен, потом тысяча, тридцать тысяч, пятьдесят тысяч и, наконец, пятьсот тысяч (практически население целого города) вышли в Лейпциге на демонстрацию с зажженными свечами. Собравшись для молитвы около церкви Св. Николая, сторонники мира прошли по темным улицам, распевая гимны. Полицейские и солдаты в полном вооружении казались беспомощными перед лицом такой силы. Наконец, ночью такой же марш в Восточном Берлине привлек миллион демонстрантов, и ненавистная Берлинская Стена пала без единого выстрела. Огромный плакат появился над улицами Лейпцига: «Wir danken Dir, Kirche (Мы благодарим Тебя, Церковь)».