Если в течение дня Петру приходилось прикоснуться к мертвому насекомому, он мылся сам, мыл свою одежду и до вечера оставался нечистым, ему было запрещено таким придти в храм. А если, скажем, мертвая ящерица или паук падал с потолка в кувшин с пищей, он должен был отказаться от содержимого и разбить сам глиняный кувшин.
И теперь эти запрещенные предметы падали с неба дождем, и голос с неба сказал: «Вставай, Петр. Убивай и ешь».
Петр напомнил Богу о Его собственных правилах. «Конечно, нет, Господь! — запротестовал он. — Я никогда не ел ничего мерзкого или нечистого».
Раздался голос: «Не называй скверным то, что Бог сделал чистым». Эта сцена повторялась еще дважды, пока Петр, потрясенный до глубины души, не спустился вниз по лестнице, чтобы столкнуться со следующим потрясением этого дня — группой «нечистых» неевреев, которая хотела присоединиться к последователям Иисуса.
Сегодня те христиане, которые наслаждаются свиными котлетами, эскалопами, устрицами в раскрытых раковинах, легко могут не понять всю силу этой сцены, развернувшейся на крыше дома столько лет назад. Если говорить о том шокирующем эффекте, который он произвел, то самой близкой параллелью с этим эпизодом, какая только приходит мне в голову, могла бы стать ситуация, когда во время съезда Южных Баптистов на Техасском стадионе прямо на поле бы опустился бар полный алкогольных напитков, и сверхъестественный голос с небес велел бы трезвенникам: «Пей до дна!»
Я могу представить себе ответную реакцию: «Разумеется, нет, Господь! Мы баптисты. Мы никогда не прикасались к этой дряни». Такое предубеждение было и у Петра против нечистой пищи.
Случай, описанный в 10 главе Деяний, возможно, объясняет диету еще не набравшей опыта церкви, но он не дает ответа на мой собственный вопрос: «Что Господь имел против омаров?» Чтобы получить ответ на этот вопрос, я должен обратиться к Книге Левита, где Бог объясняет этот запрет: «Ибо Я — Господь Бог ваш: освящайтесь и будьте святы, ибо Я [Господь, Бог ваш] свят». Это краткое объяснение, данное Богом, оставляет большое количество возможностей для интерпретации, и ученые долго обсуждали одну причину запрета за другой.
Некоторые заостряли внимание на той пользе для здоровья, которую принесли законы Левита. Запрет на свинину избавил от угрозы заболевания трихинеллезом, а запрет на моллюсков предохранял жителей Израиля от вирусов, которые время от времени находили в устрицах и мидиях. Другие отмечают то обстоятельство, что многие из запрещенных животных питаются падалью, мертвечиной. Третьи делают наблюдение, что эти специфические законы, кажется, направлены против обычаев язычников, живших по соседству с Израилем. Например, запрет на приготовление молодого козленка в молоке его матери был, очевидно, введен, чтобы удержать жителей Израиля от подражания магическому ритуалу хананеев.
Все эти объяснения не лишены смысла и действительно могут пролить свет на то, какой логики придерживался Господь, составляя этот странный список. Однако появление в нем некоторых животных не может быть объяснено вовсе. Почему омар? Или как насчет кроликов, которые не представляют угрозы здоровью и едят траву, а не падаль? И почему верблюды и ослы, самые распространенные животные на Среднем Востоке, попали в этот список? Очевидно, что в этих запретах присутствует некоторая произвольность. (Конечно, привычки любого общества к определенной пище произвольны, и в каждой культуре существует разделение на «чистых» и «нечистых» животных. Французы едят конину, китайцы едят собак и обезьян, итальянцы едят певчих птиц, новозеландцы едят кенгуру, африканцы едят насекомых, а каннибалы едят других людей. Американцы считают большинство этих обычаев агрессивными, потому что в нашем обществе существует свой устоявшийся список животных, которых можно употреблять в пищу. У вегетарианцев этот список значительно короче.)
Что Бог мог иметь против омара? Еврейский писатель Герман Ваук говорит о том, что в английском языке слово «fit» (годный, пригодный, подходящий) наилучшим образом соответствует древнееврейскому прилагательному «кошерный» (разрешенный законами иудаизма), которое сопровождает еврейские обычаи и по сей день. Левит относит одних животных к разряду «fit», или пригодных, а других к разряду непригодных. Антрополог Мэри Дуглас идет еще дальше, утверждая, что во всех случаях Бог налагает запрет на тех животных, у которых наблюдается какая-нибудь аномалия. Поскольку у рыб должны быть плавники и чешуя, то моллюски и угри не проходят отбор. Птицы должны летать, и таким образом эму и страусы оказываются негодными. Наземным животным надлежит ходить на всех четырех лапах, а не ползать по земле, как это делает змея. Домашний крупный рогатый скот, овцы и козлы жуют жвачку и имеют раздвоенные копыта; следовательно, так должны делать все годные в пищу млекопитающие.