– Вот что, – я развертываю пакетик и ложу на стол, аккурат перед его носом, упаковку со спайсом.
– Так… это что, шутка? Херовая, так-то, где взял?
– У брата своего, в школе раздавали, – без какого-либо намека на шутку выпалил я.
Палыч надулся и побагровел, – так, Семен, первое апреля уже прошло, давай нормально объясняй, каким собачьим хреном ты очутился с пакетиком наркоты у начальника полиции в кабинете.
– Поясняю, гражданин, известный как Николай Шурупенко, в состоянии алкогольного опьянения на территории СОШ №1 выдал двоим школярам по пачке данной субстанции, в итоге, один из них нынче в больнице.
Палыч на минуту оторопел: – Влад Пахоменко уже дал свои пояснения, данный пакет был им приобретен у неизвестного лица на территории города Н. Разбирательство по этому вопросу возложено соответственно на моих коллег из города Н.
Тут уже я оторопел и потерял дар речи. Так бы я и пялился на его наглую рожу, если бы он не заговорил первым.
– Семен, ты что, дурак? Куда ты лезешь-то? Это я у тебя, как друг твоего покойного отца спрашиваю, а никак начальник полиции.
– Палыч, ты сейчас вот такую чушь сказал, свидетель есть же…
– Так ты скажи этому свидетелю, что бы помалкивал, не повторится такого больше, но раздувать не вздумайте, это тебе мой совет. Пакет я забираю и делаем вид, что ты просто в гости приходил.
– Вы что, оборзели тут совсем? – У меня внутри все вскипело, – барыг прикрываете? Эта падла чуть пацанов не угробила…
– Закрой рот! – Палыч встал и оперся на стол, ты что думаешь, самый умный? Думаешь мне нравиться все это? Я просто не могу ничего с этим поделать! Еще до того, как мы с пацана сняли анализ, мне звонок поступил. в котором четко обрисовали, что и как мне нужно сделать, что бы раньше времени на пенсию не выйти, – голос его неестественно дрожал, казалось он вот-вот заплачет. – Его папаша тут все уже давно купил и все об этом давно знают, мы все живем в его мире, он для нас и господин и сам боженька.
Я молча встал и молча направился к выходу. Меня переполняла злоба и обида, я был растерян как тогда в зале суда, когда засуживали моего тренера. Перед самой дверью я обернулся: – как-ты-то продался, Палыч?
– Время такое, Семен, каждый сам за себя, иначе никак, не глупи, прошу тебя, или я тебя закрою, ради тебя же закрою.
– Понял Вас, Александр Павлович, – фальшиво растянулся я в улыбке и вышел, чувствуя на спине его тяжелый взгляд.
На выходе меня снова одернул Вова: – ну так чего приходил-то?
– Да так, совет нужен был, – ухмыльнулся я.
– Ох, темнишь ты, Семен, темнишь, ну ладно, до побачанья!
– И тебе не хворать.
Злоба наполняла меня с каждым шагом все больше и больше, казалось, что желчь вот-вот через уши польется, но самое страшное – это чувство несправедливости… Я шел и осознавал, какое же я на самом деле насекомое. в этом огромном и, как оказалось, чуждом мне мире, да что там мне, он каждому чужд… Ты можешь существовать лишь до тех пор, пока не мешаешь жить истинным хозяевам этого мира и, упаси тебя Бог, косо на них посмотреть или, что еще хуже, перейти им дорогу – размажут об асфальт и не заметят, а самое обидное, помощи ждать неоткуда, каждый боится за свою задницу… хата-то с краю.
В этот день на работу я не пошел, от звонился, сказал, что болен. Встретил впервые за много месяцев брата из школы, прогулялся с ним, поболтал о жизни, пополоскал ему мозги на правах старшего брата, и вместе мы направились домой. Домой вернулись и до вечера там провозились, от чего мать несказанно была рада.
– Уроки-то хоть иди подучи, отличник, – ухмыльнулся я.
– Так вот, буквально через пять минут, собирался – не поверишь, а ты что? Собрался куда?
– Да так… решил навестить старого друга, я не на долго, не переживай.
Я быстро спустился по лестнице и выскочил на улицу, чуть не сбив соседа с ног, учтиво извинился, на что в ответ получил лишь презрительно-брезгливый взгляд и направился в «Багиру». Именно там я мог найти того самого «друга». До клоаки оставалось еще метров двести, а на уши уже давила мерзкая музыка вперемешку с пьяным гоготом мужиков и бабьим визгом. М да, вечером тут еще хуже, чем днем, ступеньки кажется и не отмывают от запекшейся крови посетителей, которые бьют друг другу рожи в пьяном угаре. На входе тут же столкнулся плечом с местным завсегдатаем, он было начал что-то мямлить и пытаться предъявить, но рассмотрев меня и узнав, быстренько ретировался, сославшись на отсутствие претензий. Знали меня в городе еще со школьной скамьи и боялись многие. В глубине глотки «Багиры», в углу, который местные метко окрестили «блатным», восседал Шуруп в обнимку с девушкой, в окружении своих трех верных друзей – каждый как на подбор выходец из семьи богатого папы, но его папа, конечно, богаче всех. Подойдя ближе и, рассмотрев девушку, меня как из ведра окатило – это была Света! Я застыл столбом, эмоции бурлили во мне, сменяя одна другую, набравшись сил, я направился к столу.