Света, увидев меня слишком поздно, даже взвизгнула от неожиданности и скинула руку своего ухажёра с плеч, от чего Шуруп растерялся не меньшее нее, думаю, видок у меня в тот момент был еще тот, и напугать я мог знатно.
– Семен, ты что здесь делаешь? – её, обычно прищуренные глаза, были неестественно широки.
– Тебе чего надо? Один из верных мушкетеров сыночка главы города тут же решил показать свою удаль, видимо предварительно перед этим плотно откушав водяры, но Шуруп тут же на него шикнул и уставился на меня с большим интересом.
– Не бойся, Светлана, не из-за тебя с здесь, к твоему парню есть разговор.
– Не в духе я болтать с трезвенниками, Семен, ты лучше садись с нами, выпей, глядишь, и разговор пойдет.
– Я не бухать сюда пришел, ты моему брату наркоту сунул?
– Ну и че? Пусть молодые кайфанут, я им считай дал ключи от нового мира! – Рожа Шурупа растянулась в мерзкой улыбке.
– Ложил я на твой мир, думаешь тебе все можно? После этой фразы все застолье заметно напряглось.
– Ты бы за словами следил, а то, неровен час, проблемы накликаешь своим помелом, – улыбку с его рожи пропала в доли секунды.
– Не надо, Семен, – еле слышно пискнула Света, я на мгновение пересекся с ней взглядом и увидел неподдельный ужас в её глазах.
– Короче, Шуруп, не лезь туда, куда не просят и меня ты перед собой не увидишь
– А то че? – Он не дал мне закончить.
– А то мы оба пожалеем, – ответил я без раздумий, злобно сверля его взглядом.
– Ах ты, мразь! – С обезьяним воплем он швырнул в меня рюмку, от которой я без труда увернулся, и тут же, ломанул на меня через стол. Пыл я его охладил быстро – хорошим правым боковым в челюсть, у бедняги «свет потух» в момент. Понимая, что это не конец, с локтя пробиваю одного из его дружков, сидящих поближе, от чего тот уютно ложиться на пол. Оставшиеся двое раздуплив, что стряслось кидаются на меня, может быть я их и положил, да сзади опустилось на голову что-то тяжелое и дальше темнота…
Пришел в себя в палате нашей местной больницы, казалось голова вот-вот расколется на триллион мелких кусочков.
– Проснулся, наконец! – рядом сидел Юрка, с синяками под глазами и мертвецки бледный.
– Сколько я так провалялся?
– Целые сутки почти, тебе чуть голову не пробили в том ресторане! И чего ты поперся только туда, сам же говорил, забыть об этом, – на глазах его блеснули слезы.
– Ладно, не реви, не в том возрасте ты. – Я попытался сесть на кровати, но резкое головокружение остановило меня. – Как мать отреагировала?
– Я ей сказал, что ты в командировку отъехал на недельку, очень обиделась, что ты ничего ей ни сказал… умнее ничего не придумал.
– И не нужно было, поддерживай эту легенду, я думаю, еще пару дней здесь поваляюсь и оклемаюсь окончательно. Позвоню ей вечерком, извинюсь. Здоровье у нее не пошатнулось?
– Нет, изменений нет, так же пьет таблетки горстями, лучше не становится, но и хуже тоже.
– Стабильность не так уж плохо.
Тут в палату ввалился Палыч в полном обмундировании: – Здравствуй, Семен. Слушай малец, мне с твоим братцем потолковать надо кое о чем.
– Юр, иди домой, завтра зайдешь после школы.
Юрка вытер глаза и немного всхлипнул: – Поправляйся, Семен.
– Да куда я теперь уж денусь. Счастливо!
Палыч закрыл дверь за братом и взгромоздился на стул, подперев тем самым дверь.
– Я же тебе говорил – не наломай дров, куда ты полез, дурак? – он так сильно нахмурил лоб, что брови его слились воедино.
– Вышло так, я поговорить просто пришел, что бы им в голову не пришло на малого бочку катить.
–Ты в курсе, что Шурупенко старший мне всю плешь проел, что бы я тебя запрятал ко всем херам за средней тяжести? Твое счастье, что молодой считает западлом заявление писать – иначе с койки прямо на нары поехал бы. И поверь моему опыту, вкатали бы тебе от души, зная какие закадычные друзья они с нашей судьей.
– Значит повезло – на душе было паршиво, сам понимал, что наломал дров, не обдумав все возможные развития событий.
– Повезло… Дать бы тебе по башке, да видно болит она у тебя и так. Ладно, ты тут поправляйся, а потом как выпишут зайди ко мне.
– Палыч, ну что ты заладил…
– Я сказал – поправляйся, все, давай, не балуй тут.