— Не останавливайся, — вновь прикрикнул летун.
Но любопытство, то самое коварное любопытство, окончательно захлестнуло Юрия. По крайней мере здесь и сейчас машина его не убьёт. А раз так, то самое время глазеть по сторонам и, прости господи, восхищаться. Юрий распрямил спину и расправил плечи. Раз летун требует идти дальше, то пусть так оно и будет.
Гораздо более уверенными шагами Юрий протопал в глубину вертолёта. Смог бы пройти и дальше, но упёрся в заднюю стену.
— Сядь. Пристегнись, — скомандовал летун.
А, ну да, Юрий улыбнулся. Вдоль задней стены ряд чудных стульев. Они все одного цвета со стеной, почему Юрий не сразу заметил их. Даже на вид стулья очень мягкие и удобные. Ни у кого в деревне нет ничего подобного. О! А это ещё интересней! В стене летуна нашлось окошко. Странное окошко, круглое, и вряд ли его получится открыть. Но, главное, через него видно крыльцо церкви. Юрий тут же опустился на стул возле круглого окна. Задница и спина ощутили очень приятную мягкость, будто на перину сел. Юрий опустил глаза, руки сами собой легли на широкие и мягкие подставки. В груди тёплой водой расплескался восторг. Как ни странно, но сидеть и в самом деле очень даже удобно. Только что значит «пристегнись»?
Надо спросить летуна. Только, Юрий аж подался вперёд, но тут же плюхнулся обратно на мягкий стул, того уже нет. Исчез. Улетел. Зато прямо по проходу шагает одна из тех машин, что Юрий увидел перед церковью. Все четыре руки мягко, можно даже сказать нежно, держат Антонину.
Сестра в себя так и не пришла. Её взгляд как и прежде пустой, а лицо белое, как снег. Только губы что-то шепчут. Юрий прислушался. Очень похоже на «Отче наш». Машина аккуратно опустила Антонину на мягкий стул. Две железные руки придержали сестру за плечи, а две другие вытащили из боков тёмные полосы плотной ткани. Щелчок. Потом ещё один щелчок. И вот уже Антонина будто привязана к мягкому стулу тёмными полосками ткани крест накрест.
Ого, наверно, это и есть то самое «пристегнуться». Юрий пошарил руками рядом с собой. Пальцы нащупали точно такие же полоски плотной ткани. На концах трёх из них что-то вроде железной пряжки, а на четвёртой что-то очень похожее на замок. Юрий глянул на Антонину, точнее, на её живот Понятно, это легко. Щёлк, щёлк и щёлк. И вот уже он сам будто привязан к мягкому стулу. Впрочем, Юрий подёргался и пошевелил руками и ногами, удобно и не мешает. А если… Указательный палец ткнулся в блестящую штучку на замке, все четыре полоски плотной ткани тут же разъединились и отвалились в стороны. Понятно, если что, то и выбраться будет нетрудно. Юрий вновь пристегнулся.
А что теперь? Летуна не видно и не слышно. Антонина всё ещё не в себе и вряд ли станет сама собой в ближайшее время. Юрий откинулся на мягкую спинку, руки легли на удобные подставки. Придётся ждать. Он сделал всё, что от него потребовала машина, а потому не только жив, но и не валяется на траве бесчувственным бревном как все остальные. Это хорошо.
В голову пришли слова отца — сбылась мечта идиота. Юрий грустно улыбнулся. Звучит обидно, но так оно и есть. Он так хотел посмотреть Большой внешний мир. Так хотел. Так! И вот, пожалуйста, Большой внешний мир сам пришёл к нему. И не просто пришёл, а нагрянул, вторгся с криками односельчан и треском голубых молний.
Кстати, это даже хорошо, что ему сперва удалось избежать голубых молний сначала здесь, перед церковью, а потом, на берегу Шушбай, летуны сами не стали в него стрелять. А то, Юрий хлопнул ладонями по мягким подставкам для рук, валяться бы ему вместе с остальными односельчанами сейчас перед церковью без чувств. И вот тогда было бы действительно больно пропустить всё самое интересное. Только сейчас до Юрия окончательно дошло, что на самом деле летуны так никого и не убили. Непонятным образом те голубые молнии только лишь усыпили людей. А посмотреть и в самом деле есть на что.
Чудные машины с четырьмя металлическими руками вновь появились в брюхе вертолёта. Юрий не сразу сообразил, что они делают. А когда понял, то опять удивился. Оказывается, машины принялись заносить односельчан в этот самый вертолёт и аккуратно, чуть ли не с любовью, укладывать на полки. Точнее, Юрий мысленно поправил сам себя, на полати. Точно такими же полосками плотной ткани с железными штуками машины привязывают людей к полатям. Но руки всё равно у всех остаются свободными. Это, Юрий наморщил лоб, для пользы самих односельчан. Всё идёт к тому, что их куда-то повезут.
Да, точно, повезут. Юрий резко выпрямился на мягком стуле. Перед тем, как летуны принялись палить во все стороны голубыми молниями, тот призрачный человек в чудной чёрной одежде что-то говорил о каком-то «Благодатном мире». Ещё он говорил о каком-то переселении. И то и другое внушает надежду, однако старуха Никитишна почему-то всё равно испугалась. Она знает, точно знает, что это за «Благодатный мир» такой и почему его нужно бояться.