Единородный Сын и Бог Слово сжалился над его несчастным падением. В последние дни Он стал Человеком и вновь возродил нравственные законы, которые были установлены раньше, и, сверх того, нравственную философию Евангелия еще снабдил более общими правилами и целями, совершеннее прежних, и тем придал ей исключительную красоту. И Он первый воплотил Свою философию в дела и прославил Бога на земле, передав ее нам, чтобы мы шли по Его стопам и показали себя делателями всяческих добродетелей и прославили ими своего Творца. Только так мы сможем вернуться к нашей изначальной цели.
Большинству людей Он заповедовал твердо соблюдать нравственный закон и стать как бы частью его. А кому под силу пойти дальше и сделать больше, Господь позволил все то, что они поревнуют ради любви к Нему. Он Сам косвенно указал на это. Прежде всего, когда говорил о таинственном скопчестве девства: Кто может вместить, да вместит (Мф. 19:12). А потом, когда упоминал о двух динариях, то есть о Ветхом и Новом (Завете): Если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе (Лк. 10:35). (По толкованию святых отцов, напр., блж. Феофилакта, в притче о милосердном самаритянине два динария прообразуют заповеди Ветхого и Нового Завета, которые нужно исполнять – прим. ред.)
Однако несмотря на все это, на то, что этика Евангелия призывает к себе всех, некоторые, хотя не понимаю, как это можно, занимаются всеми прочими разновидностями философии. Одни всю свою жизнь тратят на математику или физику; другие – на метафизику или общие занятия словесностью. Но и те и другие полностью забывают о нравственной философии, хотя она (совершенно) необходима и превыше всех остальных. Они изучают и небо, и землю, и прочее, как все в них целесообразно и упорядочено. Но из них лишь единицы беспокоятся о том, чтобы самих себя привести в порядок и украсить чистотой нравов. Скорее всего, им неизвестно, что куда важнее позаботиться о себе, чем о посторонних вещах, что одно лишь знание без дел бессмысленно и по существу чистый мираж. Как говорит святой Максим (Исповедник): «Подумайте, какая мне польза от философствования обо всем остальном, если мою душу смущают страсти самым недостойным и нефилософским образом. Я, по крайней мере, этой пользы не вижу». Поэтому нужно проявить заботу о нравственной философии, чтобы не стать ущербными в самом главном.
Однако пусть они остаются такими, какие они есть. Те же, кто отдал предпочтение священному учению преподобных отцов и своим умом острее заметил, насколько и чем полезна философия такого рода, кто усвоил ее, легко могли бы овладеть и всем остальным. К тому же, если они знали, что этика – ровесник человеческому роду и по своей древности выше всех иных видов философии, и совершенно пренебрегли всем остальным и посвятили себя ей одной. По слову Павла, они загнали себя в пустыни и горы, в пещеры и ущелья земли (Евр. 11:38) и обращались к тому, что насущно, – к непрестанному безмолвию. Их целью стало с точностью определить главные корни страстей и как полностью отсекать их. К тому же они стремились не только добиться склонности к добродетелям и их относительному познанию (ибо этого можно добиться и случайно), но и опытно проникнуть и преисполниться добродетелей, словно своей второй натурой, сделать их своими наперсниками и вместе, через многие труды и многолетние подвиги, прийти к старости.
Общие законы Евангелия, о них уже упоминалось раньше, эти люди приняли как главнейшие принципы своей философии и изучали их днем и ночью. А затем из тех добродетелей, что в краткой форме даются в этих законах, они извлекли боле частные случаи. Они прошли через многие искушения, как от людей, так и от бесов.
Они истощали и изнуряли свое тело воздержанием и всяческим страданиями, После множества трудных подвигов они достигли всех добродетелей и овладели опытными знаниями. Тогда-то они внесли важное прибавление к Евангелию (по крайней мере для тех, кто достаточно смыслил в этом) и щедро распорядились собственным выбором, не только выполнив заповедь, но став выше ее.
И понятно, они вернули Владыке Его талант с прибылью в добродетелях и этими добродетелями прославили Бога, в чем, как мы уже говорили, и была с самого начала Божия воля. Потом в своих сочинениях, преисполненных опытного знания добродетелей, они передали его нам, как добрым менялам. Все это для того, чтобы мы взяли с них пример и тоже подвигли себя, насколько хватит сил, совершенствуясь в добродетелях. Поясню сказанное доступным примером. Кто изучает естественные науки, определяет свойства тел с помощью сотен приборов в бесчисленном множестве экспериментов и химических анализов. Точно так же и эти люди: в сотнях испытаний и практических опытов на протяжении многих лет (а, бывало, что одно-единственное слово исследовалось ими пятьдесят лет) и, конечно же, водительством просвещающего Духа они открывали глубины нравственной философии. Каждую из добродетелей они очистили от излишеств и недостатков и потому особо учат о четырех родах бесстрастия: о послушании, ведущем к совершенству, о смирении, исполненном добродетели, о всепросвещающем рассуждении, о гостеприимстве, приносящем радость, и богоподобном сострадании, о душеспасительном милосердии, о непрестанной молитве, об уничиженном покаянии, о правдивой исповеди, о безупречной совести, о божественной любви и о прочих звеньях золотой цепи добродетелей.